Наш новый год в туре 7AN Avia NY с 31.12.2017

[ирина конка]

Такое чувство что в Мюнхене постоянно идёт дождь ,почти во всех рассказах про этот город не зависимо от время года идёт дождь.И когда мы были в Мюнхене в 2012 тоже шёл дождь и достаточно сильный. 

[Инна-Пермячка]

Подталкиваемые в спину порывами ветра (на это в Мюнхене есть отдельная легенда) добегаем до центрального портала. Кстати, пришли мы сюда не только осмотреть собор – вокруг него расположено несколько ресторанов от пивоварни «Августинер». Внутри собор пустой и гулкий, почти лишённый настенных украшений. Людей совсем немного и они стоят как-то странно – группками вдоль центрального нефа. Когда подошли поближе поняли: в этих местах через вентиляционные решётки в полу в храм поступает тёплый воздух – народ греется и сохнет. Растопырив руки, встаём и мы. В храме светло, несмотря на то, что видно только одно окно. В этом заключается одна из «фишек» церкви и связанная с ней легенда. Расскажу одну из её версий.

Когда в 1469 г. Йорг Гангофер из Хальсбаха приступил к строительству церкви, он заключил сделку с Дьяволом: за то, что тот не будет мешать строительству, архитектор построит церковь без окон. В ходе строительства козлоногий периодически заглядывал в дверь храма – окон нет, условие соблюдается. По окончании строительства, козлоногий, прихватив в попутчики северный ветер, решил перед освящением наведаться в храм, чтобы порезвиться там. Но когда они зашли, то выяснилось, чо окна есть и преогромные, просто от взоров они закрыты двумя рядами колонн (витражное окно напротив входа появилось гораздо позднее). Ай-ай, какая неловкость. Да как же вам верить-то, люди?! Осерчал нечистый, топнул ногой, плюнул на порог и умчался восвояси, в расстройстве забыв своего попутчика. Так с тех пор ветер и кружит вокруг церкви, срывая досаду на прохожих (вместе со шляпами). А в церкви остался в полу след от ноги. Только вот ведь какая нескладуха: дьявола-то везде кличут козлоногим, а в полу след от ботинка, причём размера сорок шестого, не меньше. Думается мне, что это просто какой-нибудь незадачливый средневековый гастарбайтер в незастывший раствор вляпался (засем ругаисся, насяльника?..).

Более-менее обсохнув, начинаем осмотр церкви. Как я уже говорил, стены здесь просто побелены – ни росписи, ни фресок. В просветы колонн (тех самых) видны капеллы. В них установлены небольшие алтари, некоторые из которых вызывают если не недоумение, то вопросы уж точно: ЧТО здесь изображено?

 

 

Спускаемся в крипту собора. Здесь находится гробница Виттельсбахов –династии, которая правила Баварией с XII века до конца Первой мировой войны. Кстати, представители этой династии были «почетными узниками» Гитлера, поскольку были противниками нацистов и не признавали их власть.

Наверху, вдоль одной из стен, расположена деревянная панель со скульптурами отдельных представителей этой династии баварских правителей и местных святых.

Рядом со скульптурой Девы Марии (одной из немногих в интерьере) расположено и рождественское украшение – колыбель с младенцем-Иисусом и рождественская ель. Огней на ней нет, зато есть множество вифлеемских звёзд, самых разных.

 

Тема Виттельсбахов отражена и в главной достопримечательности Фрауэнкирхе - гробнице Людвига IV Баварского, императора Священной римской империи. На самом деле – это кенотаф. Король захоронен в Михаэльскирхе, церкви неподалёку от Мариенплац.

Надгробие представляет из себя многофигурную композицию, выполненную из чёрного мрамора и бронзовых фигур. На протяжении многовековой истории храма, надгробие несколько раз меняло своё место. Изначально оно было установлено прямо напротив входа. Потом решили, что неказисто как-то получается – обычно на этом месте стоит алтарь. Стали передвигать саркофаг, пока не определили на нынешнем месте. Из-за этого, кстати, сами мюнхенцы не жалуют храм. Надгробие находится перед престолом и вместе с флагом Баварии, практически, полностью скрывает его от паствы. 

Во время последней войны собор не пострадал тотально, но, всё-же, по витражам в окнах этот урон заметен: вместе с классическими (историческими?) витражами присутствуют и образчики современного искусства. Не всем это упрощение по вкусу…

 

 

Когда разглядываем одну из боковых капелл, в убранстве решётки замечаем ЕГО: тот самый баварский крендель (он же бретцель, он же брейзен, он же…).

Воспринимаем это как знак свыше – пора и отобедать. Выходить под дождь совсем не хочется (пригрелись), но надо: обед состоится при любой погоде. Дождь – дождём, а еда – по расписанию. Всё-таки, хорошо, что мы сначала отправились именно сюда: не прошли и пару домов, как увидели заветную дверь. Ну здравствуй, «Августинер»!

 

В прошлый приезд мы посещали нюрнбергскую «колбасочную» (тоже совсем рядом). Теперь же нам захотелось чего-нибудь более эпического, баварского. На входе нас встречает улыбчивый монах. И тебе: «Гутен таг!». Кстати, баварцы здороваются на особицу: «Грюсс Гот!».

Можно присесть и в верхнем зале, но как-то здесь буднично, что ли. Вот и святой Августин нас приглашает спуститься в подвал. 

 

Внизу, прямо за барной стойкой, нам напоминают о Рождестве и о том, что день Трёх Королей не за горами (у нас их зовут волхвы – Каспар, Мельхиор и Валтасар).

Зал почти пустой (оно и лучше – есть где разложить сырые куртки), зато какой вид! Теперь располагаемся поудобней и никуда не торопимся. Ни-ку-да!

Поскольку особыми изысками и кухней «от гурмэ» немецкие трактиры не балуют (да и не зачем), то над выбором особо не страдаем. Заказываем, понравившиеся нам ещё по Нюрнбергу, венский шницель (где же поесть телятины, как не здесь) и томлёную утку: есть у меня притязания на зауэркраут. Продолжаем практиковаться в разделке мюнхенских вайсвюрстов – набивать руку (ну и живот, конечно же). Пиво заказываем тоже без колебаний – «Августинер» дункель: от добра – добра не ищут.

 

Кстати, пусть никого не смущает цвет колбасы. Серая она от того, что в фарш не кладут селитру, которая и придаёт колбасе розовый цвет. А вы и не знали? А какого же цвета бывает варёное мясо (любое) в домашней кастрюле? Вот то-то и оно.

Всё – время остановилось. Может кто-нибудь удивится, что гуляя по Германии мы ни разу ещё не польстились на хаксе (она же швайнхаксе, она же айсбан, она же печено вепржово колено, она же рулька). Отвечу – по причине грандиозных размеров порции и того, что отдельные штатские на дух не переносят свинину (в любом виде, кроме сыровяленой колбасы и солёного сала). В одно физическое лицо мне эту свинскую ногу не оприходовать, хотя лично я ничего против не имею.

Отогревшиеся, просохшие, подобревшие и улыбающиеся жизни, мы вновь отправляемся гулять по Мюнхену. Теперь и дождь – не помеха.

[Инна-Пермячка]

Дождь не прекращается, только иногда стихает, что вносит значительные коррективы в наш маршрут. Сейчас мы вышли на Театинерштрассе и решаем идти в сторону Одеонсплац. Ориентиром нам служат колокольни Театинеркирхе.

В прошлый приезд нас очень заинтересовала эта абсолютно «итальянская» церковь в сердце Баварии, но тогда она была на ремонте. Сейчас, вроде бы, никаких строительных лесов не видно. Театинеркирхе, или по другому церковь Св. Каетана, является придворной и была построена по обету: в 1659 г. Генриетта Савойская, супруга курфюрста Баварии, дала обет в благодарность за рождение наследника возвести красивейшую церковь. Эта церковь планировалась не только как придворная, но и церковь ордена театинцев (отсюда её второе название). Для строительства пригласили итальянских архитекторов и длилось оно долгих 30 лет, так что сама Генриетта Савойская окончания работ так и не дождалась. Эта церковь так же стала последним приютом для многих представителей рода Виттельсбахов. Так, в частности, в Театинеркирхе установлен саркофаг баварского короля Максимилиана Йозефа II. Но не только короли покоятся в фамильных усыпальницах – в роду были и многочисленные принцы и принцессы, кузины, кузены и прочие родственники. Именно поэтому мюнхенцы сейчас не жалуют придворные церкви – не всем нравится молиться в склепе.

Провидение, чувствуя за собой вину из-за непогоды, сегодня пускает нас во все встреченные церкви – дверь в Театинеркирхе открыта.

Внутренне убранство церкви не оставляет никаких сомнений – итальянцы, конечно же итальянцы. Вычурность барокко в цветовой сдержанности – это так не типично для Германии, так непривычно среди насупленной готики.

 

Стены и алтари украшены ажурной монохромной лепниной и скульптурами.

 

 

Вокруг алтарных колонн в большом количестве порхают ангелы и путти, словно мы не в баварском храме, а где-нибудь на Сицилии. Разве что только герб Виттельсбахов не даёт забыть о реальности местоположения.

 

Богато украшенный потолок и верхние фризы, заставляют постоянно задирать голову наверх (скоро уже шея заболит, наверное).

 

А вот и то, о чём я уже упоминал: саркофаг короля Баварии Максимилиана II. Выглядит он гораздо скромнее, по сравнению с кенотафом во Фрауэнкирхе.

 

 

Ну и, конечно же, обязательный об эту пору вертеп. Я очень люблю разглядывать эти композиции – вроде бы сюжет везде одинаков, но как по разному везде представлен. И обязательно везде присутствует национальный колорит.

 

 

[Инна-Пермячка]

Закончив осмотр этого маленького кусочка Италии, снова выходим на Одеонсплац. Сейчас ничего не напоминает о его мрачном прошлом, а ведь именно здесь произошли первые стычки национал-социалистов с полицией во время «пивного» путча, именно здесь пролилась первая кровь, превратившаяся впоследствии в реки Второй мировой.

 

На площади стоит ещё один образчик итальянской культуры. И хоть называется он «Фельдхернхалле», планировавшийся как «Зал баварских полководцев», внешний облик сразу отсылает во Флоренцию – рядом с галереей Уффици там находится Лоджия Ланци, явившаяся прообразом мюнхенского строения. Правда, у итальянцев там выставлены скульптуры Челлини и Джамболоньи, а у баварцев – скульптуры неоднозначных графа Тилли (того самого, которого посрамил бургомистр Ротенбурга) и князя Вреде. Сами же мюнхенцы об этом говорят: «Весёленькое дело! Один из них не баварец, а второй - не полководец». По поводу же центральной фигуры мюнхенцы тоже не перестают упражняться в остроумии: «Истинный баварец: знамя отдам, женщину – никогда!».

Решаем немного пройтись по Людвигштрассе, для которой и строился как ориентир Фельдхернхалле. В своё время это была самая широкая и самая богатая улица Мюнхена, по которой любили гулять богатые бюргеры. Сейчас здесь тоже встречаются типажи.

 

Под дождём, среди мокнущей травы газонов, снег можно увидеть только искусственный. Доходим до какого-то странного памятника и решаем повернуть обратно на Мариенплац – погода не располагает к прогулкам.

 

 

На Мариенплац от дождя мы укрываемся в галерее Новой Ратуши в окружении каких-то персонажей, подчас даже скабрезных (один «Весёлый вонючка» чего стоит).

 

  

Посмотрели как на цоколе колонны Девы Марии какие-то воинственные ангелочки деловито умерщвляют всяческую нечисть – воплощение бед и страданий: лев – война, дракон – голод, змий – ересь и неверие, василиск - чума.

 

 

Прямо на углу Новой ратуши расположен фонтан Фишбруннен, который из-за тёплой зимы даже не отключили - ещё одна загадка для пытливых туристов. Называется он «Рыбный» и венчает его рыба. А вот у подножия сидят подмастерья мясников. 

Дело тут вот в чём. Это один из самых старых фонтанов города, своей историей уходящий аж в середину XIV века. Изначально он просто предназначался для снабжения водой.  Позднее, когда здесь обустроился городской рынок, место у фонтана облюбовали торговцы рыбой – они даже пускали живую рыбу в фонтан. Ещё позднее этот фонтан привлёк внимание мясников, а точнее – их подмастерий. Они, не выходя с рынка (а мясных лавок здесь тоже было предостаточно), проводили здесь обряд посвящения, исполняя свой «прыжок мясника», во время которого нужно было с головой окунуться в фонтан, чтобы смыть все грехи. Это и вдохновило на создание в XIX веке скульптурной композиции:  в основании восьмигранного постамента (по форме фонтана) были установлены фигуры четырёх учеников мясника, чуть выше – фигуры трёх музыкантов, а венчал композицию сам мастер-мясник с поднятым кубком. Во время последней войны фонтан серьёзно пострадали свой нынешний вид приобрёл в ходе реставрации: фигуры подмастерьев оставили, музыкантов перенесли к Карловым воротам (Карлстор), а вместо мясника (очевидно, скульптура была утрачена из-за бомбардировок) водрузили большую бронзовую рыбу, как напоминание о том времени, когда здесь был ещё средневековый рынок.

Понемногу на город начинают наползать сумерки (в пасмурную погоду это наступает совсем рано). Чтобы совсем не загрустить, решаем вернуться туда, где нам было хорошо – в «Августинер».Вообще-то, когда собирались в поездку предусмотрительно обзавелись явками – адресами ресторанов всех пивоварен Мюнхена, но дождь всё нам спутал (а может, это и к лучшему).

К вечеру народу в зале значительно прибавилось. Снова заказываем дункель «Августинер» (ну что поделаешь – вкусно ведь…). К нему решаем заказать нюрнбергскую колбасу и бретцели (видит Бог – ничего лишнего!). А вот к бретцелям решаем попробовать новое для нас пивное угощение с неформатным названием «обацда» (или «обацтер» - зависит от диалекта местности, где вы его заказываете). Выясняем, что так называется баварский пивной сыр и ожидаем чего-нибудь такого же терпко-вонючего, как пивной сыр в Праге (не надо морщиться – вкуса он просто потрясающего).

Итак – обацда. Выглядит очень даже неплохо: в двух плошечках в сопровождении лука и ржаных гренков подают нечто кремообразное, очень нежное на вкус: одно – с привкусом паприки, другое – с лёгким флером хрена. А представляет из себя это блюдо взбитый с маслом камамбер (и разные секретные добавки – печёный чеснок, например, или тмин). Никакого резкого запаха или вкуса – всё очень деликатно и невероятно вкусно. Родилось это блюдо в 20-е годы прошлого столетия, во времена жесточайшего кризиса в Германии, когда изобретательные хозяйки из остатков еды творили разные угощения. Блюдо настолько всем понравилось, что давно перешло в разряд традиционных и даже преподносится как историческое.

Простота рецепта даёт надежду повторить его дома (вот только где к нему взять настоящее пиво и бретцели…). Пока мы открывали для себя новые вкусы Баварии, в городе совсем наступила ночь. Ну что же, пора и нам на покой – может за ночь куртки успеют просохнуть. Группа завтра собирается ехать на Цугшпице, мы же резонно считаем, что в такую погоду делать там нечего. Если только любоваться туманом…

 

[Инна-Пермячка]

Утро следующего дня не приносит каких-либо изменений. С вечера пытались было договориться о поездке в Гармиш-Партенкирхен (попутный городок в экскурсии), но с нас, почему-то, запросили 50 евро за трансфер, предупредив, что в городке мы будем находиться не менее 5 часов, пока группа будет покорять Цугшпице. В прошлый раз, когда мы ездили на Октоберфест, нас туда довезли бесплатно (всё равно ведь ехать в ту же сторону), а на Партенкирхен отвели три часа. Рассудив, что 50 евро мы и в Мюнхене сумеем потратить прекрасно, мы решили отказаться от такого заманчивого предложения, тем более, что никак не могли придумать чем заниматься в Гармиш-Партенкирхен пять часов по такой погоде – городок-то совсем крохотный.

Отоспавшись и неспеша позавтракав (завтрак стандартный – без неожиданностей и по-немецки добротный), отправляемся в город. Отель наш в этот раз расположен удачно: до Мариенплац пешком можно добраться за 15-20 минут. Первый наш ориентир – Карлстор (Карловы ворота). Для этого сначала идём по Арнульфштрассе, потом переходим на Прильмайерштрассе и упираемся в Карлсплац. Всё просто – можно даже обойтись без компаса. По улице идём вдоль каких-то помпезных исторически-государственных зданий: знаем, что одно из них – налоговая служба, а другое – федеральный суд. Но что из них что – не угадали (переходить через дорогу и читать вывески совсем нет никакого желания). Проходя вдоль какого-то длинного универмага, ныряем под его крышу: хоть какую-то часть пути одолеем без дождя. А вот и Карлсплац со своими воротами. Ворота были построены ещё в XIII веке и назывались тогда Нойхаузер-Тор, но впоследствии были переделаны до неузнаваемости и переименованы. Сейчас это одни из трёх сохранившихся ворот крепостной линии Мюнхена (есть ещё Изар-Тор и Зендлинг-Тор).

 

Прямо от ворот начинается пешеходная улица Нойхаузер-штрассе, на которой, вплоть до Новой ратуши, расположены магазины (в исторических зданиях) и церкви.

Та-а-ак, а это кто такие? По-моему, херрен, мы, не далее как вчера, вели о вас разговор. Так и есть – это те самые три музыканта с фонтана Фишбруннен, что везде Новой ратуши. Морген! 

Гуляя по этой улице, крайне сложно заблудиться – из-за каждой крыши выглядывают купола «аспарагуса», чётко указывая направление на Мариенплац, а в просвете улицы видны башни Новой ратуши. Здесь же, в самом начале улицы находится большой магазин игрушек. Любопытства ради заглянули в него. Честно говоря – не впечатлил. Ожидалось чего-то большего. Тот, кто родом из СССР, помнит, какой заветной мечтой каждого мальчишки была железная дорога из ГДР, с невероятной детализацией вагонов и паровоза (делали их в Дрездене, если память не изменяет). Сейчас же полки этого, достаточно большого, магазина наполовину заполнены стандартной китайщиной. Ну, может быть, санитарный контроль по-жёстче, чем у нас, а в остальном… Идем, поглядывая на витрины магазинов: Karstadt, Zara, H&M. 

Гуляя по этой улице, крайне сложно заблудиться – из-за каждой крыши выглядывают купола «аспарагуса», чётко указывая направление на Мариенплац, а в просвете улицы видны башни Новой ратуши. Здесь же, в самом начале улицы находится большой магазин игрушек. Любопытства ради заглянули в него. Честно говоря – не впечатлил. Ожидалось чего-то большего. Тот, кто родом из СССР, помнит, какой заветной мечтой каждого мальчишки была железная дорога из ГДР, с невероятной детализацией вагонов и паровоза (делали их в Дрездене, если память не изменяет). Сейчас же полки этого, достаточно большого, магазина наполовину заполнены стандартной китайщиной. Ну, может быть, санитарный контроль по-жёстче, чем у нас, а в остальном… Идем, поглядывая на витрины магазинов: Karstadt, Zara, H&M. Следующим нас встречает фонтан, который в путеводителях значится как «Сатир, поливающий мальчика». По-моему, просто какая-то одутловатая рожа банально плюётся в несчастного мальчугана. Кстати, несмотря на январь, фонтан действующий.

 

Чуть поодаль, перед нами распахивает свой красный фасад «Бюргерзал» - опять маленький островок Италии. Построенная в начале XVIII в. как зал заседаний Конгрегации почитателей Девы Марии, теперь эта церковь очень популярна у молодожёнов для проведения церемоний бракосочетания.

Главный зал, по неведомым для нас причинам, закрыт. Поэтому мы спускаемся в крипту, где тоже есть алтарь, скамьи для служения мессы и, самое главное, самая крупная из виденных нами «библия для неграмотных». Керамические фигуры (не берусь определить материал), изображающие в деталях путь Спасителя на Голгофу и сцену распятия, выполнены в натуральный рост человека. Впечатляет. 

 

 

 

 

 

 

Здесь же в крипте покоится священник Руперт Майер. Он активно боролся с нацизмом, за что его ещё в 1938 г. отправили в Заксенхаузен. Там нацисты довели его до полного физического истощения, но побоявшись появления нового мученика (а Майер был очень уважаемым – единственный священник Германии, получивший «Железный крест» в Первую мировую войну), перевели его в заточение в монастырь с запретом проповедовать христианство. Умер от инсульта во время мессы 1 ноября 1945 г. Канонизирован в лике блаженных папой Иоанном Павлом II. В крипте, помимо могильной плиты, установлен бронзовый бюст, отполированный руками многочисленных почитателей.

 

 

[Инна-Пермячка]

Выйдя из Бюргерзала, мы отправились далее по Нойхаузер-штрассе, но ушли недалеко: вновь усилившийся дождь завёл нас в следующую церковь – Михаэльскирхе, тоже одну из усыпальниц Виттельсбахов.

Своим треугольным фасадом она, скорее, напоминает ратушу. Построена она была в конце XVI в. по приказу герцога Вильгельма V, который и определил название церкви - герцог родился в день Святого Михаила.

О том, что это церковь, напоминают только скульптуры Иисуса на вершине фронтона и Михаила-архангела внизу. Все остальные статуи, украшающие фасад – представители рода Виттельсбахов. Усиливающийся дождь на даёт возможности рассмотреть их по-подробнее, и мы торопимся войти вовнутрь.

В церкви, помимо захоронений правителей Баварии (кстати, один из них – Людвиг II, чей кенотаф мы видели во Фрауэнкирхе), уже несколько столетий хранятся христианские реликвии - частица Креста Господня, шип от тернового венца Иисуса Христа, частица мощей Св. апостола Петра и реликварий с мощами святых Космы и Дамиана Аравийских (Киликийских). Если первые три реликвии хранятся в особой келье и доступ к ним ограничен, то рака с мощами бессеребренников-врачевателей выставлена на всеобщее обозрение. Впервые этим святым мы поклонялись в Италии, в городе с названием как перезвон колокольчика – Альберобелло. Теперь довелось встретиться с ними ещё раз. Впрочем, не буду забегать вперёд – начну по порядку.

Внутри храм производит  неоднозначное впечатление – общий монохромный вид интерьера оживляют цветные пятна главного алтаря и картины в простенках центрального нефа, но оставляет общее впечатление какой-то несбалансированности.

Главный алтарь украшают традиционные для этого времени рождественские ели, но внимание привлекают не они. Слева от алтаря высится огромный крест, на вершине которого распят Спаситель, а к подножию припадает Богородица. Здесь же установлена и колыбель с младенцем-Иисусом в каком-то мрачном обрамлении.

 

На стене, с правой стороны алтаря, установлена памятная доска с портретом, очень похожим на Руперта Майера, но подойти поближе и рассмотреть нет возможности. А вот что можно рассмотреть очень хорошо, так это надгробие пасынка Наполеона Эжена де Богарне. Личность очень даже известна: оставил след и в истории России как один из полководцев войны 1812 года (командовал корпусом в битвах под Смоленском, Бородино, Малоярославцем и выводил французскую армию из России после бегства Наполеона), и в истории Италии – в 24 года стал вице-королём Италии.

 

 

Кстати, то обстоятельство, что папенька воевал с Россией, вовсе не помешало его сыну Максимилиану стать мужем дочери Николая I. В результате чего, в конце концов, Эрмитаж (наш, Питерский) стал обладателем коллекции оружия Эжена де Богарне и малого коронационного костюма вице-короля Италии. Во как!

А вот и одна из главных реликвий собора – саркофаг с мощами святых Космы и Дамиана (в православии почитающихся как Козьма и Демьян).

А вот как выглядит реликварий из Альберобелло. Кстати, этот город (а соответственно и церковь) входит в число обязательных к посещению во время совершения паломничества в Бари к мощам Святителя Николая или по-нашему Николая-Угодника. Конечно, несколько непривычно видеть христианских святых в чалмах. Только надо помнить, что начинали они врачевать в Киликии и Сирии, где ношение этих головных уборов является вещью обыденной. Братья так и поминаются: киликийские или аравийские. Помимо статуса «великомученики», их ещё официально величают «бессеребренники» за то, что лечили страждущих даром, отвергая какие-либо подношения. «Даром получили, даром и отдавайте». Согласен, звучит крайне не современно.

Чем ближе мы подходим к Мариенплац, тем больше улица из клерикальной становится коммерческой – количество всевозможных магазинов увеличивается в разы.

Обращаем внимание на центральный фасад магазина мужской моды «Hirmer». Его украшают некие фигуры: если бы они были только женские, я бы согласился, что это птицы Сирин, но среди них есть и мужские, тоже на курьих ножках.

И тут мы решаем тоже поддаться общему настроению: приобщиться к шопингу и исполнить мою давнишнюю мечту – купить настоящую шляпу (у нас продаются почему-то одни «гомосечки» из китайской кирзы). Выбор свой остановили на магазине «Breiter», а на мысль натолкнули вывески, понятные даже таким «полиглотам» как мы.

 

 

Первое же, что мы увидели, войдя в магазин, заставило меня громко клацнуть челюстью об пол: здесь можно было купить … цилиндр. Не театральный, не бутафорский, а самый настоящий  - чёрный и лоснящийся (из кроличьего пуха).  Я понял: всё, пропал… Шляпу мы подобрали быстро, именно такую, какую и хотелось – прогулочного типа, не строгую (ну куда я в Перми пойду в цилиндре…). Очень возбудился на настоящую «панаму» - белую мягкую шляпу с огромными полями, но пришлось и тут «наступить себе на горло» всё по той же причине. Отдельное удовольствие доставило разглядывание национальных костюмов (здесь была и такая стойка, может быть по случаю праздников). Мне всегда нравилось с каким достоинством немцы носят свои кожаные шорты на широких лямках, цветастые жилеты из гобелена, замшевые и суконные сюртуки, шляпы с фазаньими перьями. И ведь стоит это всё удовольствие совсем не дёшево – весь комплект обойдётся  в 3 – 5 тысяч евро. Женщинам в этом отношении проще – их традиционный дирндль состоит, как правило, из трёх предметов: юбка, блузка и передник. А вот у состоятельных бюргеров вышеперечисленный комплект ещё должны дополнять специальные рубашки (клетчатые – у молодых, с отложными воротниками на булавке -  у степенных), ботинки со шнуровкой на боку и белые гетры из козьей шерсти. А уж совсем степенные (те, которые носят широкополые шляпы, а не «бауэр-стайл») в своём гардеробе имеют и трость. И, как это ни странно, выглядит всё это очень стильно.

И вот мы снова на Мариенплац у Новой ратуши. Теперь наше внимание привлекает вывеска над воротами во внутренний двор – сегодня они открыты. И чего бы не зайти?

 

Внутри двор тоже весь «готический»: с розетками на окнах, статуях, колоннах и прочих приметах стиля.

 

 

Нет, сегодня Мюнхен явно извиняется за непогоду, распахивая нам все двери: открыт «Ратскеллер», в котором подают самое франконское вино – Юлиусшпиталь из Вюрцбурга (того самого, где Голливуд снимал приключения мушкетёров 3D).

 

[Светлана Валентиновна]

А на последнем фото Вы в новой шляпе или нет?

[Инна-Пермячка]

А на последнем фото Вы в новой шляпе или нет?

В новой - новой   :good2:

[Светлана Валентиновна]

Шляпа под стать рассказу (и наоборот)-суперские!

[ирина конка]

Рассказ замечательный и шляпа Вам очень идёт,в Мюнхене были всего 4 часа и город как то не очень понравился ,а оказалось что мы его совсем и не видели ,а город оказывается очень интересный,но всё таки мы успели понять что Баварцы люди добрые и отзывчатые,ждём продолжения! 

[Инна-Пермячка]

То обстоятельство, что мы заходили в ресторан из внутреннего дворика, да ещё и через небольшую дверь, сыграло с нами определённую шутку – внутри ресторан ОГРОМЕН! Кажется, что эти подвалы протянулись на пол-города: тут есть целые улицы и площади с указателями куда кому идти. Не удивлюсь, если бы тут ездили гольф-мобили.

История этого ресторана начинается с того дня, когда был заложен фундамент Новой ратуши. Уже тогда было принято решение в помещениях подвала разместить пивной погреб. И вот, 1 августа 1874 года – свершилось! Супруги Штайдль официально открывают ресторан «Ратскеллер» (подвал ратуши).

Зашли мы сюда, скорее,  из любопытства, не испытывая особых надежд: всё-таки самый центр, обеденное время, да и цены, наверное, соответственно месту…

Спускаемся вниз по достаточно крутой лестнице и нас тут же подхватывает распорядитель. Он ведёт нас через череду «готических» залов, уверенно ориентируясь в их хитросплетении. Первое впечатление – положительное. Залов, действительно, много и они, действительно, огромны, но нет ощущения вокзального неуюта, как, например, в «Хофброе». Всё зонировано на какие-то закутки, где стоят столики на 2 – 4 посетителей: в ход идут колонны, подпирающие сводчатые потолки, как в подвалах рыцарского замка, какие-то резные буфеты из потемневшего дерева явно исторической наружности, стойки с указателями, винные витрины. Свет в залах очень мягкий, почти полумрак – уюта добавляют освещённые витражи в фальш-окнах. Наконец, мы приходим на «остановку» - место, где распорядитель нас покидает, а мы остаёмся ожидать официанта этого зала, который и усадит нас за свободный столик. Почти не ждём.

 

Пока шли за распорядителем, старались запомнить дорогу, особенно к «местам обетованным». Ничего, своеобразные указатели… Теперь пришло время заглянуть в меню: вполне адекватные цены – чтобы просто поесть, можно уложиться в 10-30 евро на человека. Кухня здесь по-бюргерски добротная, с баварским колоритом: колбаса разных сортов, тушёная свинина, всяческие стейки из говядины, томлёная утка. Из пива наливают «Лёвенброй» (так вот почему на входе нас приветствовали львы!..). Но у нас на это заведение особые планы – у «Ратскеллер» договор на прямые поставки с винным хозяйством из Вюрцбурга «Юлиусшпиталь». Небольшая справка: Вюрцбург уже более 1200 лет является центром виноделия во Франконии. Само же винодельческое хозяйство «Юлиусшпиталь» ведёт свою историю с середины XVI в., когда епископ Юлиус Эхтер основал приют для нуждающихся и странствующих. Богоугодному заведению принадлежали обширные владения, включая виноградники и винодельню. Здешнее вино всегда славилось качеством – ему приписывали даже лечебные свойства, особенно после чумы 1685 г., когда родился лозунг: «Франконское вино – вино для больных». Великий Гёте в своих письмах просил: «Пошли мне пару бутылок вюрцбургера, ни одно другое вино мне не по вкусу». Понятное дело, узнав такие подробности, мы никак не могли оставить «Юлиусшпиталь» без внимания.

А вот и упоминавшийся указатель. Особенно позабавил ребятёнок: он не просто творит своё «мокрое» дело, но ещё и пытливо наблюдает за реакцией несчастных зверушек: «А будете обзываться – сейчас ещё и папка подойдёт…».

Решаем в «Ратскеллере» заняться десертами под кофе и франконский рислинг, чем вызываем уважительный кивок расторопно обслуживавшей нас официантки. Пиво-то с колбасой в этом городе мы найдём без труда, а вот профессиональные десерты надо ещё постараться встретить. Итак:

 

Ну что же – всё прекрасно, всё ожидаемо. Стабильность – гарантия качества (наверное, это немцы придумали). Про немецко-австрийские десерты я уже говорил, а про качество «Юлиусшпиталя» всё сказал Гёте – мне добавить нечего. Более-менее обсохнув, пробираемся на выход: достоинство - в умеренности, к чему нас и призывает панно возле лестницы, ведущей во двор ратуши.

[Инна-Пермячка]

Итак, мы снова на Мариенплац и направляемся в сторону Старой ратуши. Несмотря на свой почтенный возраст, насчитывающий более семи столетий, ратуша больше известна по событиям новейшей истории: именно здесь прозвучала в 1938 г. речь Геббельса, давшая начало еврейским погромам, названным в последствии «Хрустальная ночь». Но интересует нас сейчас не ратуша, а церковь стоящая за ней. Это Петерскирхе – старейшая церковь Мюнхена, как минимум на 200 лет древнее ратуши. Сами мюнхенцы зовут её «Альтер Петер» - старина Петер. Ещё в Х в. здесь, на холме Петерсбергль, стояла деревянная церковь. Далее, на протяжении десяти веков, церковь постоянно перестраивалась, примеряя на себя все стили – от романского до рококо. Так, через столетие на месте деревянной церкви было решено строить каменную, в том самом романском стиле. Далее, ещё через столетие, церковь было решено расширить, а ещё через столетие церковь почему-то снесли, чтобы на её месте построить новую (вот зудело, что-ли, у средневековых германцев или деньги лишними были?). Но прожила она опять около века – в XIV в. церковь была уничтожена пожаром. Недолго погоревав, мюнхенцы восстановили её, но уже в готическом стиле. В таком виде церковь дожила до XVIII в., когда была перепроектирована в стиле рококо Иоганном Циммерманом (старшим братом знаменитого Доминика, совместно с которым они отгрохали церковь в Визе). Последние потрясения церковь пережила в 1945 г., от которых она оправилась только к 2000 году.

 

Чтобы лучше был понятен масштаб здания, воспользуюсь помощью интернета.

Все строительные перипетии отразились и на внутреннем интерьере церкви: здесь как по учебнику архитектуры можно изучать все опробованные стили.

Одной из достопримечательностей Петерскирхе является алтарь, построенный братьями Азам в 1733. Это монументальный пьедестал, на котором восседает на троне святой Пётр. В окружении католических святых (Августин, Иероним, Амброзий) он олицетворяет папскую власть. Сейчас часть алтаря закрыта рождественскими елями.

 

Кстати, это не единственная работа братьев Азам (Космаса Дамиана и Эгида Кверина) в Мюнхене. Будучи очень известными в Германии (для своего времени) скульпторами и мастерами потолочной росписи, братья были весьма состоятельными горожанами. Это позволило им выкупить несколько участков земли и построить на них домашнюю церковь Св. Непомука (теперь она называется Азамкирхе). Впрочем, когда горожане взроптали, обзавидовавшись на красоту, им тоже был открыт доступ в церковь. Побывать в этой церкви нам не удалось – помешал усилившийся дождь.

По своему внутреннему убранству Петерскирхе мне понравилась больше остальных церквей, увиденных в Мюнхене (может быть именно благодаря отделке братьев Азам).

Центральный неф обрамляют ряды капелл. Если пойти вдоль них, то как раз и выйдешь к алтарю братьев Азам. Сейчас там, в окружении рождественских огней, лежит в колыбели Иисус-младенец.

В одной из капелл узнали Яна Непомуцкого по инкрустированным на полотне звёздам. Раньше я считал, что его почитание – это сугубо пражская прерогатива. Однако, впоследствии неоднократно встречал его в церквях Германии и Бельгии как Святого Непомука. В отдельных местностях его почитают как покровителя мостов (почему???).

В соборе вдоль центрального нефа расположено много скульптур. Чем ближе они к алтарю, тем больше на них позолоты. Самые значимые (хотя, наверное, так неправильно говорить) - Спаситель, Богородица, Андрей Первозванный - расположены как раз по бокам постамента с троном апостола Петра.

 

Напротив алтаря, на изящном органе сидит ангел с трубой.

 

Ну и, конечно же, как во всех церквях в эту пору, в Петерскирхе не обошлось без рождественского вертепа. Впрочем, не только – рядом поставили какую-то механическую игрушку, где за денежку вспыхивает свет, распахиваются ворота и под перезвон колокольчиков выезжает благословляющий ангел.

 

Выходим на обратно к ратуше. У-у-у-у… Дождь и не думает стихать – куртка уже начинает прилипать к спине. Решение приходит само собой – идём в сторону гостиницы, а по дороге,  недалеко от Карлстор, поужинаем в «Августинере». Идём опять вдоль Нойхаузер-штрассе, мимо музея Охоты и Рыболовства. Рыболовство, очевидно, символизирует огромный сом, распахнувший свою бронзовую пасть.

А вот Охоту символизирует кабанчик, с традиционно начищенным до блеска хрюнделем. Кого-то он здорово напоминает…

Ба-а!.. Знакомые всё лица! Ещё один привет из Италии!.. На самом деле это – фонтан «Кабанчик» (Fontana del Porcellino), который стоит в самом центре Флоренции, рядом с Меркато Нуово (аборигены, правда, рынок называют не «Новый», а «Поросячий»). Бронзовый кабан был установлен в середине XVII в., а за основу взяли древнеримскую статую. Первая копия флорентийского Порчеллино была установлена в 1806 г. в английском парке Дерби. Правда, была она глиняная и простояла до первого немецкого авианалета в 1941 г. (позднее статую восстановили, а в 2005 г. заменили на бронзовую). И началось: Порчеллино стал плодиться с такой скоростью, что даже кролики занервничали. В 1962 г. пять бронзовых копий разбежались по белу свету – два в Канаду, один в Австралию (Сидней), один в США (Калифорния) и ещё один в Бельгию (Брюссель). Затем брюссельцы захотели ещё одного кабанчика, а там и Мюнхен подсуетился. В общем, сколько сейчас свинёнков бегает по свету – неведомо. Но судя по начищенным пятакам, народ их любит и не обижает, а в благодарность они исправно собирают толпы туристов.

Ну вот и искомый «Августинер». Фотоаппарат к этому времени позорно капитулировал из-за разрядившейся батареи, так что этот ужин остался без фотографий. По своему внутреннему обустройству этот «Августинер» очень похож на «Ратскеллер» - такой же неожиданно большой и запутанный, только находится не в подвале. Поскольку это был уже вечер, то народу в нём было невообразимое количество – наверное, у нас одномоментно столько посетителей отдыхает во всех ресторанах города. При этом всё происходит моментально: нам быстренько нашли столик, приняли заказ, через пять минут принесли пиво («Августинер» дункель – и спрашивать нечего), а ещё через пять минут – еду: бретцели, вайсвюрст и обацду. Персонал работает слаженно, до полного изумления гостей. И при этом ещё успевает хохмить: долго конструировал фразу (гебен зи мир, битте…), старательно выговаривал «О-БАЦ-ДА». А когда в конце поинтересовался, правильно ли я сказал, то в ответ услышал фразу (хоть и с акцентом): «А я откуда знаю?». Официант (корпулентный дядечка в годах) здорово повеселился, увидев наши вытянувшиеся лица. Секрет такой слаженной работы прост и, в обозримом будущем, не досягаем до наших рестораторов. Во-первых - выучка: официантом можно работать, только имея определённое образование (обучение) и соответствующий сертификат об этом. Без него тебя никто в зал не выпустит: верх твоей карьеры в ресторане – мойщик посуды или грузчик. Во-вторых – простое, но добротное меню: в нём всего лишь пять позиций холодных закусок и пять позиций – горячих. Поэтому при таком раскладе (и таком количестве посетителей) кухня работает без остановок, не дожидаясь заказов от официантов: блюда сходят как с конвейера, всегда свежеприготовленные и моментально доставляемые на столики гостей. В-третьих – высочайший профессионализм кухни: повара работают в системе «опен эйр», т.е. в открытом для всех взоров пространстве. Кухня, оборудованная мощнейшей вытяжкой, без стен стоит прямо посреди заведения на перекрёстке всех залов и посетители видят что, из чего и как готовится на кухне. Ну и, конечно же, абсолютный диктат свежести продуктов. Мессир Воланд порадовался бы. Понятное дело, что для наших рестораторов это недосягаемые рубежи. Поэтому-то я и выучился готовить.

Вот в таких приятных, но слегка подмокших  настроениях закончился наш второй день в Мюнхене. Завтра с утра мы покидаем Германию и отправляемся в Австрию, в Зальцбург. Божечка милосердный, пошли нам солнце!..

[Инна-Пермячка]

5.  Зальцбург – краткий миг. Всё стало вокруг голубым и зелёным…

На следующий день, шлёпая по лужам, грузимся в автобус и покидаем Германию. Путь наш лежит в Австрию, на родину Моцарта – в старинный город Зальцбург. Судьба один раз нам уже подарила выигрышный билетик – мы побывали в нём на пивном фестивале «Рупертикиртаг», поэтому едем сейчас с очень большим душевным подъёмом.

По мере приближения к австрийским Альпам, картинка за окном автобуса начинает кардинально меняться: вырастают заснеженные горные пики (снег, снег!..), а главное – в солнечных лучах распахивается голубое небо. Услышал Господь наши молитвы!..

О недавних дождях напоминает лишь туман, густой пеленой поднимающийся над изумрудными лугами (совершенно типическая для января картинка. Типическая-типическая!).

Город, куда мы сейчас направляемся, находится всего в 5 км от Германии, так что немецкое влияние здесь очень велико. Несмотря на то, что своим появлением Зальцбург обязан Баварии (герцог Теодон II в 696 г. даровал эти земли св.Руперту для обустройства монастырей), на протяжении многих веков именно с Баварией и велась борьба за независимость. Основная причина – залежи соли (почему город так и назвали), главное стратегическое сырьё средневековья. Вплоть до начала XIX в. Зальцбург на протяжении почти семи столетий был относительно независимым клерикальным государством под властью архиепископов со статусом суверенного княжества Священной Римской империи (государственного образования франкских/франконских королей). Пожалуй, самой яркой личностью в череде архиепископов был Вольф Дитрих фон Райтенау (XVI в.) – о нём я рассказывал в отчёте «Романтические дороги – 2015». Чтобы был понятен масштаб клерикальности княжества Зальцбург, приведу пример: при том же фон Райтенау численность города была 10 тыс. человек, из которых 8 тыс. были монахи. Можно только представить, как это злило пейзан, ремесленников и рудокопов, кормивших всё это «братство». Именно по этой причине ещё в 1077 г. была построена архиепископская резиденция Хоэнзальцбург – крепость, которую вплоть до наполеоновских войн ни разу не взяли штурмом (Наполеону крепость сдалась без боя). Именно сюда, к подножию горы Фестунг и привозит нас автобус.

Отсюда, мимо цветущих клумб (!), мы идем на Капительплац, одну из трёх площадей, окружающих церковь святых Руперта и Вергилия (покровителей города) – кафедральный собор Зальцбурга.

 

С этой площади можно увидеть сразу несколько «фишек» Зальцбурга.  Во-первых – крепость Хоэнзальцбург на горе Фетсунг. Помимо того, что в ней укрывались пастыри от всенародной любви, крепость интересна тем, что здесь в 1500 г. был построен самый первый фуникулёр в Европе для снабжения гарнизона и архиепископского двора.

Во-вторых – памятник конфетам «Моцарткугель» и их создателю кондитеру Паулю Фюрсту. Ещё в 1890 г. он придумал круглые конфеты из фисташкового марципана и нуги в шоколадной глазури. После золотой медали Парижской выставки 1905 г. конфеты получили всемирную известность и признание. Каждый гид в Зальцбурге расскажет, что настоящие «Моцарткугель» это те, которые делаются вручную по рецепту Фюрста и заворачиваются в серебристо-синюю фольгу. Все остальные – подделка, которые заворачивают в золотисто-красную фольгу, чтобы не нарушать авторских прав. Утверждение достаточно спорное, учитывая какие уважаемые фирмы в Австрии  и Германии выпускают красные «кугели». Так что, если подходить канонически, то памятник должен быть не золотой, а серебристо-синий. Кстати, кондитерская Фюрста существует в Зальцбурге и по сей день, выпуская в год  до полутора миллионов конфет и называются они «Original Salzburger Mozartkugel».

В-третьих – у южной стены храма установлена скульптура чешской художницы Анны Хроми «Плащ совести». Такая же скульптура установлена в Праге, только называется она там «Командор» и поставлена в честь премьеры оперы Моцарта «Дон-Жуан»в Сословном театре.

  

Чешская художница оказалась на редкость плодовитой: помимо Зальцбурга и Праги, этот «дементор» установлен в в Национальном музее в Афинах и в других местах. За время творческих терзаний Хроми, плащ превратился в часовню (во внутрь которой можно войти) высотой более 4 метров, вырезанную из блока белого мрамора весом 200 тонн в пещере Микеланджело в Карраре. А мы Церетели ругаем за гигантизм… Возникает ещё несколько вопросов: у Пушкина Каменный гость идёт в ночи громовой поступью – «дементор» Хроми сидит босой. Так чем же он клацал по полу: боевыми мозолями или неостриженными ногтями, как поручик Ржевский? И ещё: в современной редакции (по крайней мере у нас) Командор носит имя Дон Жуан (в дореволюционных изданиях –  Дон Гуан или, даже, Дон Хуан). На табличке же ясно указано – Дон Джованни (и в чешской, и в английской транскрипции). Так что же это за персонаж такой – он же Гоша, он же Гога, он же Жора, он же Гера?..

Времени на Зальцбург нам ответили ограниченно до неприличия – всего пару часов. Для города с его историей семьи Моцартов, патетикой любви Дитриха фон Райтенау и Саломеи Альт, волновых опытов Кристиана Допплера и просто старинных кварталов XV – XVII веков это катастрофически мало. А ещё нас предупредили, что надо успеть пообедать и закупить продуктов на вечер – будет позднее заселение. Понимаем, что при таком раскладе мы сумеем посетить что-нибудь одно. Поэтому выбираем кафедральный собор, благо стоим почти перед входом. Пока мы рассуждали, сидевший напротив «дементора» абориген развернул какую-то байдулу (помесь арфы и балалайки) и устроил импровизированный концерт.

Фонтан, который расположен на Соборной площади (Домплац) прямо перед собором, по случаю зимнего времени убран в стеклянную пирамиду. Всё-таки это не равнинный Мюнхен – это горы, могут и морозы ударить.

На входе в собор прихожан и туристов встречают четыре фигуры: по центру – апостолы Пётр и Павел, по бокам – святые Руперт и Вергилий. На их примере я воочию убедился, сколь осторожно надо относиться к описанию достопримечательностей, публикуемых на различных сайтах, а потом мимодумно тиражируемых в рассказах гидов и «очевидцев». Собираясь в первый раз в Зальцбург, среди прочего я вычитал: «Слева от входа — скульптуры апостола Петра с ключами и святого Руперта с коробом соли в руках. Справа святые Павел и Вергилий с макетом собора». На другом сайте: «Перед главным фасадом установлены четыре статуи: апостолы Павел с мечом и Пётр с ключами, епископы Руперт с бочкой соли и Вергилий с моделью церкви». Приезжаем, смотрим – ГДЕ?!

 

Оказывается, и то и другое есть, только держат их не Святые, а путти, расположенные на цоколе постаментов скульптур. Впрочем, в одном из описаний херувимов мюнхенской колонны Девы Марии я нашёл: «небесные воины, сидящие верхом на коршунах (?!!)».

 

Оказывается, и то и другое есть, только держат их не Святые, а путти, расположенные на цоколе постаментов скульптур. Впрочем, в одном из описаний херувимов мюнхенской колонны Девы Марии я нашёл: «небесные воины, сидящие верхом на коршунах (?!!)».

Не стоит удивляться такому количеству пожаров – это дело совершенно обыденное для средневековья. Не от хорошей жизни одним из покровителей зальцбуржцы выбрали святого Флориана – небесного огнеборца, чьи изображения растиражированы по всему городу.

[Инна-Пермячка]

Внутри собор огромен и роскошен – в нем установлено 11 алтарей и 5 органов. В оформлении использован розовый гранит и чёрный мрамор – всё очень сдержанно,  гармонично и изящно. По случаю адвента, на главном алтаре открыта картина итальянского мастера «Вознесение Христа» (в обычные дни её скрывает занавес). Путеводители приписывают её флорентийцу Масканьи, но на запрос интернет выдаёт справку только о Пьетро Масканьи, композиторе. Сейчас алтарь обрамляют рождественские ели, украшенные вифлеемскими звёздами и праздничными огнями. Впрочем, ели стоят и у других алтарей.

 

Одним из украшений интерьера являются резные надгробия зальцбургских архиепископов, чудом уцелевшие при бомбардировке.

 

Особую известность собору принесли его пять органов: четыре из них (малых) окружают средокрестие (место под главным куполом), а главный, насчитывающий около 4000 труб, расположен напротив алтаря.

 

 

Провидению было угодно, чтобы под звучание этих труб в соборе крестили мальчика, которого впоследствии весь мир узнал как Вольфганга Амадея Моцарта. Пройдёт совсем немного лет и юный гений будет играть на этом органе, а впоследствии даже напишет несколько хоралов для собора. Кстати, купель, в которой крестили Вольфи, сохранилась, хотя изготовлена она была ещё в XIV веке.

В крипте собора находятся захоронения архиепископов Зальцбурга и городской знати. По тем временам это могли позволить только для о-о-чень состоятельных усопших. Это обстоятельство и стало причиной того, что могила Моцарта утеряна. Вопреки распространённому мнению, композитора похоронили вовсе не в мешке, в братской могиле вместе с бедняками, как это снял Форман в своём «Амадеусе». Похороны Моцарта проходили по третьему разряду, что предусматривало погребение в гробу, но в общей могиле вместе с 5—6 другими гробами. Это вовсе не были «похороны нищего», просто таковы были нравы того времени – отдельная могила с надгробием полагалась только богатым или представителям знати. Остальные могилы оставались необозначенными, надгробные камни разрешалось ставить не на месте самого захоронения, а у стены кладбища. 

 

Озадачил «театр теней», обустроенный в той же крипте. Что за странная прихоть?

Были и другие необычные изображения, правда не столь «экзотические»: монарх (или епископ?), отрезающий полу мантии, чтобы укрыть нищего, Иезулатка в праздничных одеждах, столь часто встречающийся в той же Праге.

 

 

Провожал нас грустный путти, кутаясь в какую-то ветошь (может быть, в ту самую полу мантии). Теперь перед нами встал выбор: или сходить ещё куда-нибудь, а потом дробной рысью нестись на другой берег Зальцаха под урчание голодного желудка (там нас ждёт автобус) или зайти пообедать, а потом не спеша проследовать на стоянку, по пути отмечая места, куда хотели бы попасть, но не смогли. По крайней мере, я с большим интересом вновь посетил бы Францисканеркирхе с домиком внутри для Саломеи Альт (была и такая причуда у Райтенау) или в аббатство Святого Петра, самый первый монастырь в Зальцбурге (основанный ещё Св.Рупертом) с могилой Михаэля Гайдна. Или… да мало ли куда можно сходить в таком городе как Зальцбург!  Выбираем второй вариант: надеемся, что в следующий приезд нам со временем повезёт больше. Особенную досаду вызывает то обстоятельство, что сегодня в Зальцбурге светит солнце (явление здесь не самое частое) и для прогулок погода просто идеальная. Но увы нам, увы…

Из собора мы выходим на третью площадь Резиденсплац, где, укрытые попонами, дремлют лошади (крепенькие такие!..). И тут происходит маленькое чудо: на гостевой резиденции архиепископа карильон играет рождественский гимн «Тихая ночь»  (многие его помнят по начальным урокам в музыкальной школе). Мелодичный перезвон колоколов плывёт над Старым городом, поднимая в душе какие-то тёплые волны воспоминаний из детства. Просто стоим и слушаем…

Далее решаем пройти через двор Старой резиденции (потому площадь так и называется, что здесь две резиденции архиепископа). Казалось бы – куда так много? В том-то и расчёт был Вольфа Дитриха фон Райтенау: одна резиденция для работы, вторая – чтобы почаще останавливались венценосные гости.

 

Божечки мои, а это ещё что такое? Посередь двора (здесь теперь находится музей) стоит нечто на тоненьких подпорочках: ну стоило ли так над лошадью глумиться?

Впрочем, остальные персонажи здесь тоже под стать: грудастый Геракл с воодушевлением волтузит какого-то ушастого крокодила. Классический сюжет?

[Инна-Пермячка]

Из этого двора мы выходим к самому бесполезному (по утверждению горожан) механизму в городе: барометру. В XIX веке в Европе установилась мода на подобные сооружения, не отстал от общих веяний и Зальцбург. Единственное, чего не учли при установке барометра (а там есть ещё термометр и пара каких-то умных приборов) – погода в Зальцбурге капризна, как беременная курсистка: пока он переставляет стрелки с «пасмурно» на «ясно», в городе снова начинается дождь. Как говорят в мэрии: самый точный прогноз – вчерашний, а самый верный предсказатель – бабушкин ревматизм.

 

С этого места хорошо видно ещё одно заведение, напоминающее о Моцарте, что немудрено – здесь он прожил 25 лет (самый плодотворный период своего творчества). На сей раз это кафе Томаселли (поговаривают, что именно здесь Моцарта и отравили), но говоря о композиторе, вспоминают не это: в этом доме после смерти Амадеуса, жила его вдова Констанция со своими детьми и вторым мужем (именно так гласит памятная доска на стене дома). Вот кто бы сейчас вспомнил этого Георга фон Ниссена, не стань он вторым мужем Констанции, попутно начав писать биографию Моцарта? Конечно, будь у нас побольше времени, мы бы обязательно зашли к Томаселли – по отзывам, здесь очень хорошая кондитерская. Кстати, «Томаселли» - самое старое кафе не только в Зальцбурге, но и во всей Австрии, а возможно – и старейшее, никогда не закрывавшееся, кафе во всей Центральной Европе. Отсюда начинается старый рынок (сегодня пустой), на котором установлен фонтан со скульптурой ещё одного покровителя города – св. Флориана в память о пожарах (достаточно вспомнить, сколько раз сгорал кафедральный собор, чтобы понять, какие надежды на него возлагали). Таких Флорианов в Старом городе можно встретить несколько.

 

 

Здесь же можно увидеть вывеску нотного магазина. Если судить по дате, то им могло пользоваться всё семейство Моцартов. А пока мы выходим к Францисканеркирхе – здесь всегда проводят ярмарки. Коли уж нам по пути, то чего бы и не поглазеть.

 

Да, «предчувствия его не обманули. Пам-пам!..». Осматриваем, ставшие уже традиционными для этой ярмарки, прилавки. Всё сильнее ощущаем потребность обеда…

 

 

Понятно, что в этом городе – Моцарт это всё и во всех ипостасях: конфетной, ликёрной и просто сувенирной, на вывесках кафе и магазинов, в насвистывании прохожих.

Здесь вам его предложат оптом и в розницу, в фас и в профиль, в полный рост и в миниатюре. На его наследии здесь зарабатывают все: и продюсеры, и бакалейщики.

От Францисканеркирхе хорошо просматривается фасад дома, где проживало семейство Моцартов и прошло детство Вольфи – Гетрайдегассе, 9. Понятно, что за неимением времени мы туда не идём. Путь наш лежит дальше по Гетрайдегассе – главной торговой улице Старого города, улице вывесок. По ней всегда гуляет большое количество туристов, главным образом именно из-за вывесок. В Зальцбурге, в его исторической части, действует правило: все вывески по дизайну и материалам должны соответствовать историческим аналогам и отражать именно то, чем занимается данное заведение. 

А вот и долгожданный «Норд Зее». Заглядываем туда: судьба, очевидно, решила сгладить наши огорчения от скоротечности визита и с угощением расстаралась на славу.

Божечки мои, чего здесь только не было!.. Креветки всех мастей и размеров на гриле и под многочисленными соусами, лобстеры цельные и фаршированные, кальмары такие, осьминоги сякие, устрицы, мидии, морские гребешки, рыбное филе всех цветов и размеров!..

А ещё прибавьте сюда горы всевозможных рыбных бутербродов, сэндвичей и салатов!.. А ещё!.. А ещё!.. Тут я  понял – живым мне отсюда не выйти. Аз есмь слаб, ибо человеце суть… 

К нашему вящему удовольствию запить всё это великолепие нам предложили местным рислингом – чуть терпковатым, в меру сухим и очень сбалансированным по послевкусию.

Самое большое впечатление произвели морские гребешки, жаренные на гриле, с соусом тар-тар. Такое возможно отведать только из незамороженных продуктов. От устриц, памятуя предыдущий опыт, мы решили отказаться. По-моему, «уральский пельмень» А. Рожков дал им точное определение: «Сопли в детстве глотал? Вот то же самое, только со вкусом окуня».

Короче, решили мы расслабиться, выдохнуть и получать удовольствие. Времени у нас всё равно ни на что не хватит, дома такого не поесть по определению (тем более за такие деньги), так что стоит ли спешкой портить себе долгожданный праздник? Еnjoy!.. Наслаждайся!..

[Веточка]

Увлекательные у Вас рассказы, красочные фотографии, читаешь на одном дыхании, очень интересно. Спасибо))) 

[Инна-Пермячка]

Сытые и расслабленные мы по той же Гетрайдегассе направляемся в сторону набережной Зальцах, разглядывая попадающиеся по пути вывески.

 

 

 

Самая пафосная вывеска оказалась у «Макдональдса»: и плети винограда, и птица Феникс, и царственный лев и венок: ой-ё-ё-ёй!.. Футы-нуты, хотдоги гнуты!..

 

Ближе к набережной мы натолкнулись на «затухающий» рождественский рынок – здесь уже почти ничего не осталось (если только ангелы…).

 

А вот уже и Зальцах, до которого мы дошли в достаточно бодром темпе. Несмотря на непонятный цвет, вода в реке очень чистая – аборигены прямо с городского моста ловят в ней форель. Среди прочих природоохранных мер в Зальцбурге есть одна, по-моему, самая действенная: на день города бургомистр, стоя в лодке под главным пролётом моста, выпивает кружку воды, зачерпнув её прямо из реки. Этому обычаю уже несколько веков. А хорошая ведь мысль! Если бы мы её переняли, то реки, может быть, чище и не стали, но казнокрадов бы точно поубавилось. Дальше – больше: директор мясокомбината прилюдно съедает колбасу собственного приготовления, владелец фарм.лаборатории выпивает таблетки из гипса, которые он же и производит, а главный аграрий страны отправляется в магазины на поиски кубанских яблок, коими грозился завалить всю страну.

Переходим реку через однопролётный титановый мост, который появился здесь относительно недавно, после того, как старый мост смыло паводком и он затерялся где-то в излучинах Дуная (может и до Чёрного моря доплыл).

Впрочем, если горожане будут так потакать всем нынешним веяниям, то и этого моста надолго не хватит: сами видели, как в Париже под таким же грузом обрушившееся ограждение на двух пролётах моста. Так что, на всякий случай, к краю не подходим, благо мост пешеходный.   

Теперь уже почти вприскочку спешим через Мирабель-гартен, где на клумбах вовсю цветут анютины глазки. Смотреть это детище Дитриха фон Райтенау, а уж тем более идти в гости к Зальцбургским карликам или фонтану «Саломея» времени совсем не осталось – надо ещё успеть в магазин заскочить (а для начала его найти).

На ходу успеваем сделать ручкой дому, где жил и работал физик Кристиан Доплер, открывший способ измерения скорости движения объекта по отражённым от него электромагнитным волнам, положенный в основу астрофизики (ну-ка, кто помнит из школьной программы эффект Допплера – Физо?). Я так думаю, что здесь должен стоять, как минимум, золотой памятник в натуральный рост от всех ГИБДДшников мира своему кормильцу. Без радара одной полосатой палкой семью не накормишь.       

Ну всё – грузимся в подошедший автобус и, утолкав пакеты с едой, смотрим как за окном начинают опять проплывать горные пики. Мы едем в Зальцкаммергут – край альпийских озёр ледникового периода, а оттуда мы делаем последний марш-бросок нашего тура: вечером мы должны быть в Праге. Зальцбурга нам ощутимо не хватило – ни проникнуться его историей, ни снова пройтись по местам романтической любви Саломеи Альт и Вольфа Дитриха фон Райтенау, ни просто погулять по церквям, где играли Моцарт и Гайдн. Не знаю, что нам сможет предложить Зальцкаммергут, но есть старая истина: нельзя объять необъятное. Поспешная всеядность – не самая лучшая форма организации тура. В конце концов, если бы кому-то было так необходимо зимой побывать на озёрах, можно было бы организовать туда факультативную поездку, позволив остальным нормально погулять по городу. А то получилось, что в Зальцбург мы заезжали, по большому счёту, чтобы пообедать.         

                 

[ирина конка]

Почему то на Зальцбург всегда отводиться очень мало время,а городок реально чудесный по которому хотелось просто походить,полюбоваться, помечтать.Спасибо за фото из Рождественского Зальцбурга он красив в любое время года.  

[Инна-Пермячка]

6. Зальцкаммергут. Межсезонье – сказка о потерянном времени.

Итак, наблюдая как за окном одни горные пики сменяются другими, словно в туристическом буклете, мы едем в Зальцкаммергут (дословно: имущество Соляной палаты). 

 

Это край ледниковых озер (около ста) и курортов. Но курорты эти летние – сюда приезжают купаться на озёрах, а не кататься на горных лыжах. Впрочем, это видно и по склонам – снега нигде нет. Прежде, чем мы доберёмся до Праги, нам предстоит посетить Санкт-Гильген и Санкт-Вольфганг на берегу озера Вольфгангзее, а также Гмунден.

Первый пункт, куда мы прибываем – Санкт-Гильген: малюсенький городок (население 3700 чел.) на берегу Вольфгангзее. Тишина, патетика и полное безлюдье. Встречают нас только лебеди, скользящие по водной глади. Наверное, именно такие виды и вдохновили П.И.Чайковского на создание его бессмертного балета.

Выгружаемся на берегу озера и, под недоумевающие взгляды лебедей (а куда это они торопятся?..), бодрой рысью спешим на главную площадь – Моцартплац. Городок очень древний (упоминания о нём встречаются в хрониках XIV-XV веков) и, судя по названию, связан с каким-то местным святым. Идём по совершенно пустым улицам – после многолюдного туристического Зальцбурга делается даже как-то не по себе. Конечно, приезжать сюда надо летом, когда кипит жизнь, полно людей, открыты все магазины и рестораны, а по водной глади скользят яхты и гидропланы (есть здесь и такая фишка). Думаю, что в окружении изумрудных лесов и цветущих полей это чистейшее озеро (да-да, на самом деле!) на фоне лазурного неба и заснеженных горных пиков выглядит вообще нереально. Но нам досталось то, что досталось. 

Моцартплац в местной топонимике присутствует не случайно. Конечно, в Австрии на имени великого композитора не зарабатывает только ленивый. Упоминание о нём включают везде и во всё. Вот так и здесь: несмотря на то, что композитор здесь никогда не бывал, во всех путеводителях Санкт-Гильген называют деревней Моцарта, где есть Моцартхаус. Мы сейчас как раз проходим мимо него.

На самом деле, в этом доме в семье окружного судьи родилась и выросла Анна Мария, впоследствии вышедшая замуж за Леопольда Моцарта и родившая гения. Здесь же одно время жила сестра Амадаеуса – Мария Анна. Портреты обеих женщин  украшают стену дома и памятный знак. Есть портрет и Леопольда Моцарта.

На самой же Моцартплац перед ратушей установлен памятник Амадеусу со скрипкой в руках. И хотя я знаю, что начинал Моцарт именно с этого инструмента, для меня он ассоциируется всё-таки в первую очередь с клавиатурой органа, клавесина или рояля. Кстати, пусть постоянное присутствие в кадре зелёных деревьев, полян и газонов не ставит под сомнение авторство фотографий – вот такая затейливая зима в этом году выдалась в Европе.

На самой площади также безлюдно и ничего не работает (пришла в голову дурацкая фантазия попить кофе).  Поэтому, не расслабляясь, начинаем осмотр по кругу. Все здания здесь стилизованы на потребу туристам – и ратуша, и гостиница, и магазины, и «Райфайзен банк». Разве что, только церковь оставили в покое. Выглядит всё это неплохо, но как-то прилизанно. А может, отсутствие людей придаёт вид декораций?

 

На одной из стен  на обозрение выставлена  шпаргалка по символам евангелистов (тот самый тетраморф). Одно время я долго путал кого символизирует телец – Луку или Матвея. Льва помогла запомнить площадь Сан-Марко в Венеции, орёл сразу улёгся в памяти по ассоциации «Иоанн Златоуст – золотой орёл небесный», воспетой Гребенщиковым, а вот дальше что-то не заладилось.

Среди образчиков «люфт-малерай», этой альпийской разновидности фресок, подмечаем одну особенность домов на площади – маленькие оконца под крышей придают домам вид наблюдающих за людьми, а рождественский антураж (свечи, гирлянды) на фоне зеленеющих кустов не дают забыть, что на дворе всё-таки январь.

 

Фасад «Райфайзен банка» украшен реверсами-аверсами различных монет: этакая аллегория, что достатка можно добиться только трудом. Типично бюргерская назидательность.

В полном безлюдии обходим площадь и устремляемся в церковь, благо она открыта. Эта приходская церковь достаточно старая – упоминается ещё в XV в. (на фасаде есть дата – 1425). Посвящена она святому Эгидию, отшельнику из Прованса (он же Жиль, он же Гильг, он же Гильген – в зависимости от места почитания). В пантеоне римско-католической церкви входит в число 14 святых помощников, которым молились во время чумных эпидемий.

В церкви тоже никого нет. Пусто. В гулкой тишине разглядываем барочный рождественский алтарь с непременным Иисусом-младенцем и какую-то странную инсталляцию, подвешенную в центре церкви – не то зонтики, не то парашюты…

 

 

 

Несмотря на небольшие размеры, церковь достаточно богато украшена. Помимо главного алтаря с золотой лепниной и колоннами из розового мрамора, есть ещё два боковых, не менее вычурно украшенных. Перед правым алтарём с полотном, посвящённым Богородице, выставлен очередной вертеп. Отдельно его сфотографировать не удалось – бликует нещадно.

 

Всё – время посещения этого городка истекло. Так же вприпрыжку-вприскочку торопимся обратно к автобусу по пустым улицам мимо закрытых кафе и магазинов. Всё правильно, по другому в этот период и быть не могло. Санкт-Гильген – это летний (достаточно популярный) курорт, моду на который установил ещё император Франц Йозеф в 1848г., когда обустроил летнюю резиденцию в Бад Ишле, неподалёку от Санкт-Гильгена. С этого времени и началось стремительное развитие городка, как популярного курортного места. На берегу Вольфгангзее местная знать и богема Европы стали строить себе виллы, со всей Европы сюда потянулись знаменитости. Не утратил европейской популярности курорт и сегодня: Санкт-Гильген был любимым местом отдыха канцлера Гельмута Коля. Но вся эта популярность обнаруживает себя только летом - сейчас город в спячке, которую тревожат дробной рысью такие заполошные группы туристов, как наша.

Уже на выходе из городка обнаружили ещё один объект (если этот термин уместен в данном случае). Проходя мимо местного кладбища, заметили некий монумент. Ну, монумент и монумент – могильная тематика не наш круг интересов, но знакомая форма касок, заставила пристальнее вглядеться в плиту. Так и есть: погибшие на фронтах Второй мировой войны 1939-1945 г.г. Без комментариев. Хотя, справедливости ради, необходимо отметить, что несмотря на восторженный аншлюс, отрезвление Австрии произошло достаточно быстро - как только местных жителей погнали на Восточный фронт  погибать за идеалы рейха.

А мы тем временем вновь покачиваемся в автобусе, разглядывая за окном виды Тирольских Альп, сменяющие друг друга, как глянцевые страницы туристического буклета. Спору нет – красиво, но поскольку нельзя объять необъятное, мы предпочитаем знакомиться с новыми местами не из окна автобуса, а «личным присутствием», что подразумевает несколько иную организацию времени: не разбрасываться на всё и вся, а концентрироваться на значимых объектах. От всеядности, знаете ли, могут случиться и конфузы…

[Инна-Пермячка]

 

Покружив по горным дорогам, мы вновь спускаемся к Вольфгангзее, но уже с другой стороны – теперь мы уже въезжаем на курорт Санкт-Вольфганг (тоже летний).

Оставив автобус на стоянке, мы отправляемся в центр этого курортного городка. По размерам, численности, истории и архитектуре он вполне сопоставим с предшествовавшим Санкт-Гильгеном (ой, где-то этот вариант с Вилла-Рибо и Вилла-Баджо мы уже встречали!..).  

А пока мы идём по уже привычно пустынным улицам к городской церкви. Проходя мимо кафе «Тоскана» (?), как оказалось единственному работавшему, запоминаем к нему дорогу.

Выходим на главную площадь, окружённую закрытыми отелями. В более благоприятное время я бы сказал, что это – «городок в табакерке», настолько красивы и ухожены дома. Фахверка мы здесь почти не встретили, а вот «люфт малерай» представлен очень широко.

Конечная цель нашей прогулки – приходская церковь (пфаркирхе), бывшая некогда центром паломничества. Основана она была ещё в Х в. отшельником св. Вольфгангом, но в XV в., после разрушительного пожара, была отстроена заново, « с нуля». Расположена она на самом берегу озера (по легенде отшельник построил её там, куда упал брошенный через плечо топор). Поскольку место для строительства оказалось крайне неудобное, то по другой уже легенде, в строительстве отшельнику помогал Нечистый, при условии, что заберёт душу первого вошедшего в храм. Далее – всё по привычной схеме. Церковь построили, а первым в храм зашёл … волк (молитвами отшельника). Рогатому-хвостатому ничего не оставалось, как схватить бедного зверика и с протяжным воем (да как же верить-то вам, люди?!..) дематериализоваться через дыру в потолке. Дыра сохранилась и её теперь всем показывают.

 

Перед входом в церковь есть смотровая площадка с видом на озеро. Летом на нём полно всяких яхт и пароходиков, на которых туристы приплывают из Санкт-Гильгена. Проходит даже аэрошоу, которое курортники наблюдают прямо с балконов своих номеров. Но это летом…

Снаружи церковь достаточно скромная, без каких-либо архитектурных излишеств. Внутри же есть на что посмотреть: главная достопримечательность – это два главных алтаря, получившие названия по фамилиям мастеров, их создавших. Первым в XV в. установили алтарь работы тирольского резчика Михаэля Пачера (Pacheraltar), который мастер создавал в течение 10 лет. Соответственно эпохе, алтарь был создан в стиле поздней готики и представляет из себя удивительно тонкую резьбу из позолоченного дерева. Выполнена она была настолько вдохновенно, что когда в XVII в. по указанию Папы Римского все готические алтари меняли на барочные, приглашённый для этого скульптор Томас Шванталер упросил (как говорят) настоятеля монастыря, которому принадлежала церковь, сохранить это чудо. Кстати, на одной из створок алтаря Пачера есть сцена заключения сделки между нечистым и Св. Вольфгангом. Сам же Шванталер сотворил двойной алтарь со множеством фигур в типичной для Германии манере раскрашенного и позолоченного стукко (напоминает работы Циммермана в Визкирхе). 

 

 

 

Алтарь Шванталера разглядеть сложнее – он почему-то отгорожен решёткой. Но обилие деталей поражает  здесь

 

 

Впрочем, это не единственное барокко в этой церкви. Есть ещё парные алтари с большими картинами по центру.

 

 Ещё одно настоящее сокровище храма — орган, построенный в 1629 году. С той поры в нём только один раз меняли некоторые внутренние детали, а всё остальное сохраняется в первозданном виде. Вот хоть бы раз послушать.

А вот и ещё упоминания о той сделке св. Вольфганга и нечистого и даже та самая дыра.

 

Вроде всё осмотрели, можно и покидать эту удивительную очень красивую и очень камерную церковь. На выходе получаем ещё одно напоминание, что Санкт-Вольфганг, прежде всего, сезонный курорт с невероятным количеством отелей.

Теперь мы идём разглядывать витрины закрытых магазинов и, если повезёт, перекусить в тирольской «Тоскане», что рядом с парковкой – других работающих заведений так и не нашли. Ныряем в арку ворот, у которых расположились лебеди (на этот раз гранитные) и фланируем…

Пока идём, рассуждаем, а надо ли было давать такого крюка в 100 км, чтобы в ущерб Зальцбургу посмотреть пустые курорты. 

[Инна-Пермячка]

Тем временем хочу ещё раз напомнить, что несмотря на присутствие в кадрах зелёных деревьев и травы, на дворе, всё-таки, стоит январь (а то уже сам начал сомневаться).

Город настолько пуст, что даже в инфоцентре никого нет (вот уж никак туристов в это время года не ждали!..).

 

Правда здесь мы кое-что работающее всё-таки встретили: какие-то дамы перебирали витрину игрушечного магазина (наверное, владелицы готовились к открытию сезона), да ещё сувенирная лавка выложила свой товар – вдруг кто-нибудь клюнет.

 

 

А вот и событие поинтересней: выйдя к озеру (кстати, не такому чистому как в Санкт-Гильгене) обнаружили двух … туристов (о! о!). То, чем они занимались вызвало жуткую зависть.

 

Мы бы тоже не отказались от такого релакса на фоне Альпийских гор.

 

Поход в «Тоскану» оказался неудачным: там собралась почти вся наша группа, и персонал был явно не готов к такому неплановому «наплыву» туристов – кухня впала в ступор. Официант объяснил (насколько мы смогли понять), что нам могут предложить только «шпагет мит…» (далее пошло перечисление добавок к спагетти), которые сейчас начнут готовить. Нет, мил-человек, времени на это у нас нет, поэтому неси пиво. Выпиваем свой любимый зальцбургский «Штигль» и, не солоно хлебавши, идём в автобус. Теперь нам предстоит дорога в Гмунден. Точнее, не в сам курортный городок, а в озёрный замок Орт, расположенный там же, на берегу ещё одного ледникового озера Траунзее.

 

  На место мы прибываем, когда уже сумерки начинают спускаться с гор. В сам городок мы даже не идём, а сразу по деревянному мосту отправляемся в замок.

Чтобы было более понятно, куда мы попали, приведу снимок из интернета.

Конечно же, учитывая местный антураж (заснеженные пики гор, прозрачные озёра, угрюмые леса) замок просто обязан был иметь собственную легенду. Поскольку его история восходит аж к 900 году, то персонажами легенды являются мифические существа: великан Эрл и русалка Блондхен (ну кто бы сомневался!..). Влюблённый великан, чтобы построить дом для русалки (?!), набросал в озеро камней с окрестных скал и на получившемся острове построил дворец, где и прожили вышеуказанные Эрл и Блондхен долго и счастливо.

В замок мы идём по длинному (более 120 м) деревянному мосту, у свай которого начинают собираться на ночёвку лебеди. Здесь же нас встречает старый знакомый – св. Ян Непомуцкий, которому приписывают покровительство мостам (не иначе, как после казни на Карловом мосту в Праге).

 

В сам город, как я уже говорил, мы не идём – наблюдаем его с моста. Не знаю, хорошо это или нет. В Гмундене есть своя фишка: здесь находится самая короткая трамвайная линия в Австрии, действующая ещё с 1893 г. Пришедшая слава модного курорта и не очень удачно расположенная железнодорожная станция, заставили городские власти связать вокзал с центром Гмундена 2-километровой трамвайной линией, по которой пустили состав из трёх вагонов. На этой линии до сих пор курсируют вагоны, построенные в 50-х годах прошлого столетия. Учитывая это обстоятельство, они вполне подходят под категорию «ретро». Написал и поперхнулся: сам-то я тоже родился «во второй половине прошлого века», так что тоже получаюсь «ретро». Хмык…

Собственно, замков Орт здесь два – береговой и островной. Хоть они и не являются зеркальной копией друг друга, но имеют много схожих элементов – прежде всего, «луковичные» купола и гладкие отштукатуренные фасады. Островной замок сейчас используется для проведения церемоний, в основном, бракосочетаний, о чём напоминают гирлянды замков. В настоящий момент внутренние интерьеры замка закрыты, поэтому мы довольствуемся только наружным осмотром («а теперь вы можете представить…»).

Тем временем солнце закатилось за снежные пики Альп и над озером начинает разгораться закат, как компенсация за столь «содержательное» посещение.

 

Мы покидаем Австрию и уже без остановок едем в Прагу, наш конечный пункт тура. Пока автобус в сумерках покачивает нас в своих креслах, можно порассуждать о целесообразности сегодняшнего маршрута. Учитывая ярко выраженную «сезонность» Зальцкаммергута, наверное, можно (и нужно) предусматривать два маршрута. Летом, когда все эти курорты живут полноценной жизнью, можно, минуя Зальцбург, отправляться прямо в Санкт-Гильген. Помимо осмотра городка здесь есть возможность подняться на фуникулёре на гору Цвёльферхорн. Поскольку эта гора ниже баварской Цугшпитце, то туманы там бывают достаточно редко, а значит прекрасный обзор окрестных озёр, практически, гарантирован. Кроме того, из Санкт-Гильгена на кораблике по озеру можно переплыть в Санкт-Вольфганг (предполагаю, что тоже роскошное зрелище). Те же, кого не прельстят ни горы, ни кораблик, автобусом могут сразу уехать в Санкт-Вольфганг – летом на берегу озера, при наличии огромного количества кафешек, всегда найдётся чем себя занять. Кроме того, из Санкт-Вольфганга тоже есть возможность отправиться в горы: в вагончиках зубчатой железной дороги (которая действует с 1892 г.) можно подняться на гору Шафберг, совсем как герои прославленного фильма «Звуки музыки», так же, как и они распевая песенку «До-ре-ми». Гора Шафберг считается самой живописной из всех гор Зальцкаммергута, с нее открывается уникальный панорамный вид на горные вершины и озера, среди которых Вольфгангзее Мондзе, Фушль и Кимзее. Если нет желания – можно и снизу посмотреть на гору, сидя на открытой террасе прибрежного кафе за кружкой пива или чашечкой кофе.

А вот если дело обстоит зимой, как в нашем случае, то правильнее было бы отказаться от посещения спящих и безлюдных мест, делая крюк в 100 км, а вместо этого посвятить Зальцбургу полноценный день и потом по короткому пути уехать в Прагу через Линц или Пассау. Зальцбург настолько богат и видами, и историей, что и целого дня не хватит, чтобы осмотреть. Давайте уважать друг друга!  Не нужно строчить маршруты под копирку, не обращая внимания на изменение ландшафта и погоды, не беря в расчёт простую жизненную логику.

[Инна-Пермячка]

7.  Прага – финита ля комедия туристико!..

В Прагу мы приехали совсем затемно. Отель наш оказался где-то на окраине (то ли в Малых Соплях, то ли в Хомячьих Ж…пках), так что никаких позывов куда-либо съездить/пройтись даже не возникло. Поужинали, чем Дорожный бог послал, стараясь придерживаться уже отработанных правил: австрийское вино (каюсь – запамятовал название) бланш де бланш, п/сухое; ассорти сливочных сыров в обсыпке (зелень, парика, ананас и ещё чего-то), местный сыр а-ля буррато (не Италия, конечно, но они старались…), хлебные палочки с розмарином и клубника. Это я не хвастаюсь – это я так себе настроение поднимаю воспоминаниями. Почему без пива? Во-первых, придерживаемся правила, подслушанного у чехов: «бутылочное пиво – мёртвое пиво в стеклянных гробиках». Во-вторых, «правильное» вино обходится дешевле – от 3 до 5 еврюков за бутылку. Цена вполне сопоставимая с пивной, с той лишь разницей, что вина достаточно одной бутылки на двоих, а вот пива – нет (пивная!.. ещё парочку!..). Что такое «правильное» вино? Это то вино, которое берут для своих застолий аборигены (как правило, охапками,  словно дрова – вин де табль), обычно оно находится именно в этом ценовом диапазоне. Вы говорите, что настоящее вино не может стоить дешевле 30-35 евро? Вы мне делаете сердцебиение и от таких слов у меня натурально сворачивается кровь и болит печень. Нельзя быть таким наивным – вашей доверчивостью непременно воспользуются ушлые торговцы. Внимательней следите за выбором аборигенов – вот лучший критерий удачности покупки. Во всяком случае, после того, как в Испании мы покупали «Фрешенет чёрная карта» за 5, а на Сицилии «Гран-Чинзано» за 4,5 евро, все подобные разговоры я оставляю на совести зажравшихся ритейлеров. А почему без колбасы – тоже просто. Во-первых, копченое мясо на ночь не только вкусно, но и не полезно. А во-вторых, настоящего сыра с фруктами за такие деньги дома не поесть по определению. И вообще: не портите нам удовольствия от растопыривания пальцев и надувания щёк – мы на отдыхе или кто? В конце концов, этот ужин мы уложили в 12 евро и даже на утро обошлись без мезима.

Утро одарило нас голубым небом, ярким солнцем и чудесной январской погодой: +15⁰. Место, где мы оказались, называется Ходов. Поскольку в Праге мы уже в шестой или седьмой раз, то ни о каких организованных экскурсиях не идёт  и речи – мы можем позволить себе идти туда, куда хотим. Совершенно запутавшись в переходах, мы, наконец-то, добираемся до торгового центра, где есть одноимённая станция метро. Для начала мы решаем прокатиться на Вышеград – место, откуда и началась Прага, где проходила инаугурация всех чешских королей.

 

Быстро сориентировавшись в людском потоке куда идти, добираемся до входа в Вышеградский комплекс – Леопольдовых ворот. Кстати, все встреченные нами  - либо чехи, либо соотечественники. Вот такая занимательная география с экономикой.

Сразу за Леопольдовыми воротами находится одно из старейших зданий Праги – ротонда св. Мартина. Диаметром она всего 6,5 м, а вот толщина стен – до метра.

Если идти дальше по дорожке, то минуя епископский дом можно сразу выйти к собору св. Петра и Павла. Но в такое звонкое утро мы туда не торопимся и решаем прогуляться немного вдоль Влтавы по старой крепостной стене (помним хмурые дни в Мюнхене, помним!..). Пока глаза отдыхают на речных панорамах и красных крышах Вышеграда, поговорим немного о значении комплекса в общей истории Чехии. Для многих – это сакральное место.

 

По канонической легенде, княгиня Либуше именно с этого места провозгласила: «Праге – быть!» и предрекла ей славу в веках. Кстати, отсюда видны некие развалины, которые все гиды называют «Либушины бани». Считается, что именно с этой княгини и начинается род чешских (богемских) королей Пржемысловичей. Сама же она является дочерью Крока, потомка прародителя нации – Чеха (будь здоров!..), заложившего это поселение.

 

С ней связана ещё одна легенда. После смерти Крока она стала править землями, но мужская часть племени взроптала: «Негоже нам под бабой ходить! Подавай нам правителя – мужика! Если сама не найдёшь мужа, мы тебе его назначим». На что княгиня сказала: «Ладушки, так и быть по сему. Но поскольку желающих на трон много, и пока вы тут будете решать, то все передерётесь и поубиваете друг друга. С кого мне тогда дань брать? Пусть лучше выберет мой конь – к чьему порогу он придёт, тому и быть моим мужем». Сказано – сделано. Выпустили княжеского коня и он уверенно потрусил к дому пахаря Пржемысла. «Ай вэй!» - сказали чехи (ну вот опять: будь здоров!..) – «Вот он – наш король!». Так и повелось. И невдомёк пейзанам было, что Либуше, будучи женщиной мудрой и предусмотрительной, не стала бы полагаться на слепой случай: конь прекрасно знал дорогу в этот дом, поскольку каждый вечер привозил туда княгиню и, укрытый тёплой попоной, с полной торбой зерна, дремал там до рассвета. Ну и куда бы он пошёл ещё? А Пржемысл, хоть и крепкий парень, но простолюдин – просто так его местной знати не покажешь (обзавидуются). Вот и пришлось всё обустроить как промысел Божий.

В раннем средневековье (XI в.), при правлении потомка Пржемысла Вратиславе, Вышеград обнесли крепостной стеной и утвердили статус капитула – епархии, независимой от Праги (тогда и была заложена базилика и построена ротонда св. Мартина). При нём же здесь начали чеканить чешские деньги (изображение Вратислава есть в церкви св. Петра и Павла).

Другой потомок Пржемысловичей, Карл IV, через три столетия замыслил сделать из Праги резиденцию императоров Священной Римской империи – случай по тем временам исключительный, поскольку до этого императоры не имели постоянной резиденции. Однако,  Карл хоть и император, но был лицо финансово подотчётное. Поэтому ему, как потомку Пржемысловичей, задумавшему строительство для возрождения славы Вышеграда, нужно было как-то обосновать такие масштабы градостроительных работ. Карл IV реконструировал Королевский дворец, возвел новые крепостные укрепления. По его указанию главный подход к Праге с юга теперь вел через Вышеград. Была полностью перестроена церковь св. Петра и Павла — на месте снесенной старой базилики началось строительство нового собора в готическом стиле. Именно Карл IV в «Коронационном кодексе чешских королей» постановил, чтобы из Вышеграда начиналось коронационное шествие, с тем, чтобы каждый правитель накануне своей коронации поклонился бы в Вышеграде общему предку — Пржемыслу-Пахарю, основателю всей династии. Похвальное отношение к общей родовой памяти.

Пока мы гуляли вдоль крепостной стены, к берегу подплыла стая лебедей. Их зимой на Влтаве остаётся огромное количество (хотя, при таких погодах и гарантированном прокормлении от туристов, куда им лететь?). Кстати, в подземельях крепости хранятся оригиналы статуй с Карлового моста,

Теперь мы отправляемся в саму церковь. Появление её обусловлено соперничеством двух братьев – короля Вратислава и пражского епископа Яромира. По свидетельству хроникёров, «Король не желал считать брата равным себе, а епископ не хотел быть ниже брата... Иногда непримиримость между ними доходила до такой степени, что король не подпускал к себе епископа, который должен был в праздники возлагать корону на его голову». В результате, в конце XI в. была заложена церковь. Последующая её история очень схожа на строения этого периода: бесконечные перестройки из-за пожаров, войн, разграблений и просто по прихоти власть предержащих. В результате всех этих перманентных реставраций, церковь являет смесь, практически, всех архитектурных стилей: романский (как самый ранний), готический, барокко, ренессанс и, как самый поздний, нео-готический.

Однако, несмотря на более чем почтенный возраст основания, церковь, по сути, является новоделом: последние грандиозные переделки, в результате которых появились парные башни Адам и Ева, произошли в самом начале ХХ века, а интерьерные перестройки закончились в 1905 г., когда и была освящена базилика в очередной раз, о чём свидетельствует надпись на булыжной мостовой перед входом. В интернете удалось разыскать общий вид церкви сверху, который я с удовольствием привожу (помимо своих фотографий).

 

 

Над главным входом помещён резной рельеф на тему Страшного суда, помещённый сюда в 1902 г. Ниже находится массивная дверь, украшенная гербами Богемии (двухвостый лев) и какими-то символами. Местные мандалаи из этого сделали себе развлекалочку. Дождавшись группы доверчивых китайских туристов, они на полном серьёзе рассказывают, что это и есть тот самый «святой доллар», который приносит богатство, а потом, корчась от смеха, наблюдают, как простодушные дети Поднебесной выстраиваются в очередь, чтобы потереть заветный знак, искренне недоумевая: чего так бесятся служители церкви? Конечно, те в ярости: «святой доллар» - самый истёртый элемент украшения двери. А мандалаи сидят в кафе напротив, потягивают пиво и с хохотом комментируют ситуацию.

[Инна-Пермячка]

Внутри церковь, наверное, один из самых украшенных соборов Праги. Остальные церкви, учитывая традиционную атеистичность чехов, больше похожи на какие-то музеи религии.

Весь интерьер от пола до потолка покрыт росписью и фресками, очень много скульптур и витражей. Есть целые композиции со ссылками на соответствующие главы Библии.

 

 

В витражах по технике и по композиции сразу угадывается ХХ век, но по тщательности исполнения они тоже производят впечатление. И, конечно же, над всем витает дух Рождества.

 

 

А вот и ещё одна вариация темы, как был посрамлён Нечистый. По одной из версий, служка этой церкви был страшным картёжником (даже в средние века встречались лудоманы), и Дьявол заключил с ним сделку: в обмен на везение он забирает его душу. Ну, естественно, служке тут же попёрло, как заговоренному. Год проходит, два – и всё бы ничего, да близится срок расплаты. Взмолился служка и услышал его апостол Пётр. Услышал и решил: если Дьявол успеет за ночь, до того, как служка произнесёт последнее слово заутренней мессы, принести из римского собора Сан-Пьетро колонну, то так и быть – апостол отдаст его душу Нечистому, ну а если нет – то нет. На том и поладили (вот ведь чёрт наивный – ну нигде подвоха не чует!..).

Дунул чёрт в Рим, но решил схитрить и схватил колонну из первого попавшегося храма.  Врешь! Не … кх-м… не обманешь! И где-то в районе Венеции долбанул его апостол так, что чёрт с колонной плюхнулся на дно моря. Несколько раз пытался всплыть, но каждый раз получал по рогам. В общем, когда прилетел он на Вышеград, служка как раз произнёс последнее слово мессы.  Ай-ай. Как не повезло. Разобиделся чёрт и скинул колонну прямо на крышу церкви. До XVIII века пролежала она чуть ли не в алтаре, пока очередной Папа римский не приказал вынести её наружу. Вот такое устное народное творчество. А на фреске можно видеть церковь в очередном перестроенном варианте.

Кроме всего прочего, изнутри церковь украшает большое количество скульптур (по моему, это резьба по дереву). Особенно мне нравятся пьета и скульптура Девы Марии Непорочной (обычно её украшают белыми лилиями, но на Рождество – естественно, еловыми ветвями). Да, забыл сказать, что все украшения в церкви выполнены чешскими мастерами, без привлечения скульпторов и художников Европы.

 

 

И ещё хотелось бы остановиться на одной детали – на колоннах изображены святые. Мы всегда «здороваемся» здесь с двумя – со святым Лонгином и со святым Норбертом. Св. Лонгин личность интересная – римский легионер, который стоял в охранении креста и ударом копья прервал страдания Спасителя. Впоследствии, конечно же, раскаялся и уверовал. Копьё же его, вместе с чашей Грааля и терновым венцом считается одной из главных реликвий христианства (копьё Судьбы). В настоящее время есть несколько артефактов, претендующих на подлинность: копьё в Ватикане (базилика Сан-Пьетро), копьё в Вене (палат сокровищ Хофбурга – его ещё Гитлер вывез в Нюрнберг) и копьё в Ереване (Эчмиадзин). В православном пантеоне сотник Лонгин присутствует, но как-то мало упоминается. Св. Норберт тоже нами каждый раз приветствуется, но по другой причине (об этом позже).

 

Ну вот, вроде бы осмотрели всё, что хотели – пора и дальше двигаться. На улице, напротив главного входа, нас ожидает ещё один чешский святой, нам памятный. Вернее, святая – Св. Элишка (Элишка Пржемысловна), в основном известна как мать Карла IV и представительница рода Пржемысловичей на чешском троне, после того как род этот пресёкся по мужской линии. Кстати, руки сложенные в молитве, опять напомнили мне о сентенции о готических окнах.

Сейчас в Мештянах варят одноименное пиво, очень уважаемое нами. Всё-таки, как интересно у чехов всё переплетено: по пивному реестру можно не только изучать географию страны, но и получить какое-то представление об ее истории (что значит вековые традиции): у наших самых любимых сортов пива есть небесные покровители в чешском пантеоне, причем реальные исторические персонажи. Помимо Элишки к ним относится Св. Норберт – католический проповедник, основатель ордена премонстрантов, канонизированный в XVI веке. Его мощи с XVII века покоятся в Страговском монастыре, где варится и одноименное пиво нескольких сортов. А вот и упоминавшаяся ранее чёртова колонна. По той же легенде чёрт умыкнул её из Санта-Мария ин Трастевере. При случае, если ещё раз пойдём туда смотреть мозаики, надо будет пересчитать там колонны. А вдруг?.. 

P.S. По утверждению некоторых путеводителей, в теплую погоду обломки колонны источают слабый запах серы. Не знаю – не проверяли.

[Инна-Пермячка]

На Вышеграде остаётся ещё один объект, предлагаемый для осмотра туристам: вышеградское кладбище, где покоятся представители культуры и искусства Чехии XIX – XX в.в. Думаю, что такие имена как Карел Чапек, Антонин Дворжак, Бедржих Сметана, Альфонс Муха, Божена Немцова, Ян Неруда знакомы если не всем, то многим. Но мы туда не идём: во-первых, мы там уже были в прошлое посещение; во-вторых, некрополи – не наша тема. Предпочитаем посещать более жизнеутверждающие места, особенно в такое утро. Тем более, что ключевое слово уже прозвучало – Св. Норберт. Итак, мы отправляемся в Страговский монастырь.

На подходах к Страгову нас встречает неразлучная пара – Тихо Браге и Иоганн Кеплер. Конечно, мир знает их как великих астрономов рубежа XVI – XVII веков. Но почему здесь, в Праге, стоит памятник немцу и датчанину? Дело в том, что и тот, и другой, помимо всего прочего, были придворными астрологами императора Рудольфа II. Прага всегда, со времён самого раннего средневековья, была прибежищем алхимиков, астрологов и чернокнижников со всей Европы. Пожалуй, нигде им так вольготно не жилось, как здесь. Более того, их влияние ощущается и поныне. Во всяком случае, именно благодаря им я знаю точную дату закладки Карлова моста: 1357 год, 9 июля, 5 часов, 31 минута. Всё просто: числовой палиндром – 135797531. Очень любили астрологи такие выкрутасы. Не были исключением в этом деле и Кеплер с Браге: они снабжали гороскопами весь императорский двор. Кстати, дом Кеплера в Праге сохранился: на Староместской его можно найти по адресу Карлова улица, 5. А один раз нам довелось посидеть в подвальчике около Карлова моста («У модре боту»), где, как нам тут же сообщили, Иоганн Кеплер любил за кружкой пива порассуждать о бренности бытия со своим приятелем – королевским палачом. Сомнительно, конечно, но романтизму прибавляет (особенно в чеке). И вообще, если бы не астрологи-алхимики, то половина гидов Праги лишились бы такого толстого куска хлеба, как экскурсии «Прага мистическая».

Прямо с Погоржельца мы входим в Страговский монастырь через ворота, которые осеняет Св.Норберт (знак!..). Сам монастырь очень старый – основан ещё в XII в., но перед нами он предстаёт в образе, приданном ему уже в XVIII в. Бесконечные войны и пожары постоянно изменяли его облик от романского до ренессанса.

В своё время это был достаточно богатый монастырь. Сейчас от былого богатства остались разве что только сады. Сейчас, когда монастырь вновь возвращён церкви, монахи умудряются в нём выращивать даже виноград: в одно из посещений мы гуляли по этому «эдему» и сами наблюдали воочию. Впрочем, одна ценность осталась непреходящей – монастырская библиотека, которую начали собирать ещё восемь столетий назад. Несмотря на неоднократные разграбления, сегодня она насчитывает около 150 000 единиц хранения.  Один раз библиотека даже спасла монастырь. В XVIII в. император Йозеф II распорядился закрывать бесполезные монастыри и пастыри тут же подсуетились, сделав библиотеку публичной и даже переделав под неё старый амбар. Сейчас в эту библиотеку организуют экскурсии, запуская на порог туристов небольшими группками понюхать «пыль веков». Как-то нас это не вдохновило: ещё с университетских времён остался предрассудок, что библиотека – это место, где можно усесться, полистать фолиант, сделать из него какие-нибудь выписки… Кроме библиотеки в монастыре находится картинная галерея, насчитывающая более 1000 полотен и ведущая свой отсчёт тоже с XVIII в.

Если говорить о значимых строениях, то их на территории монастыря не так уж и много: библиотека, базилика вознесения Девы Марии, костёл св. Роха. Сейчас мы направляемся в базилику, благо она оказалась открытой и вход, на удивление, бесплатный. Вообще, в Праге цены на посещение церквей достаточно впечатляющие: неказисто как-то – к Богу за деньги…

 

Внутри церковь оказалась совершенно пустой и какой-то не гармоничной: светлые своды, расписанные фресками, контрастируют с тёмными рядами боковых алтарей и скамеек.

 

В базилике мы увидели последний в этой поездке вертеп (если не считать уличных инсталляций). Изначально была ещё мысль посетить собор Св. Вита – там вокруг него всегда выставляют несколько вертепов, весьма своеобразных по форме, но не сложилось…

Во дворе базилики, у апсидной её части, на постаменте стоит какой-то «исторический» лев. Скорее всего, выполняет чисто геральдическую функцию (особенно, учитывая щит).

Ну что же, солнце уже давно в зените, и стоящий на столбе перед входом в базилику Св. Норберт вполне явственно указывает нам путь – пора бы и перекусить, товарищи!..

Январское солнце пригревает ощутимо, поэтому решаем присесть на открытой веранде. С выбором пива не колеблемся – Норберт тёмный (тмаве) и янтарный. Наливают его здесь, кстати, в специальные кружки – по 0,4 литра. Именно так, а не пол-литра или пинту. Пиво приносят сразу, так что, пока изучаем меню – потягиваем пенное. М-м-м, тот самый вкус!..

 

Меню здесь довольно добротное и разнообразное, правда цены высоковаты: место-то бойкое – туристы входят и выходят, как на вокзале. Всё ещё находясь под впечатлением от мюнхенской обацды, решаем отведать пивного сыра и какой-нибудь помазанки, типа паштета. На наш вкус, самый классный пивной сыр в Праге подают «У медвидку». Пахнет он, правда, весьма гнусно, но зато вкус!.. Спес-с-сфис-ський!.. Очень душевно под тёмное пиво, особенно если ржаную тминную корочку натереть чесноком. Традиционный чешский свиной беспредел как-то не вдохновляет, особенно если учесть его здорово просевшее качество.

Нам есть что сравнивать: мы застали кухню в чешских ресторациях ещё при Вацлаве Гавеле. Это же он ввёл в обиход принцип – в любое уличное заведение Праги может зайти глава иностранного государства и чехам не будет стыдно. Могу засвидетельствовать: в то время (2010г.) мы с одинаковым упоением ели жареный гермелин с жебирками и в привокзальной халупке (так и было написано на вывеске - «Halupka») и в пивном ресторане. Разница была только в антураже, публике и в цене. Теперь же всё здорово изменилось. Когда в последний раз на Вацлаваке я взял жареную колбасу, то после первого же укуса целиком отправил её в урну. И она была там не одинока (вот, нет бы раньше увидеть!..). Глядя на то, как равнодушно мимо этой урны проходили дворовые собаки, я решил, что это действительно был последний раз. Но сегодня всё сложилось удачно – помазанки были хороши.

Кстати, это не единственное заведение в Страгове. Есть ещё пара ресторанов при отелях, но они более пафосные и поэтому не так популярны (а может быть рассчитаны на другой контингент).

Есть в страговской пивнице ещё одна фишка: весь свой процесс варки пива они выставляют на всеобщее обозрение. Прямо в ресторане, рядом с вычепом (барной стойкой) тихо гудят медные котлы, а на салфетках весь процесс расписан поэтапно.

 

 

 

Ну а теперь, пребывая в благодушии, можно немного поговорить о заведении. Оказывается, находится оно здесь не просто так, как дань модной тенденции. Первые упоминания о страговской пивоварне датируются ещё XIII в. Обновлённая, перестроенная и расширенная в начале XVII в., она действовала вплоть до 1907г. Возобновила свою работу в нынешнем виде только в 2000 г. Сейчас, помимо традиционных сортов «Норберта» на вычепе, здесь варят ещё сезонное пиво (который раз приезжаем в Прагу зимой и никак не можем попробовать рождественского пива «Christmas Doppelbock» - очень маленький тираж) и несколько сортов крафтового пива, которое продают в бутылках.

 

Всё – труба зовёт! На выходе из пивницы обращаем внимание на церковь Св.Роха. Привлекает она к себе внимание, прежде всего, вытянутыми «витринными» окнами. Построена она была в 1612 г. императором Рудольфом II (тем самым покровителем Браге и Кеплера) по обету в честь избавления города от моровой язвы или, попросту, чумы. Посвящена она была трём защитникам от «заразы» людской и скотской – святым Роху, Антонину и Себастьяну. К освящению готовились с большим трепетом и пиитетом. И надо же было случиться на церемонии такому паскудному казусу. Какой-то пейзанин привёл свою корову, чтобы окропить её святой водой для защиты от болезней, а эта тварь бессовестная возьми да и сдохни прямо на ступенях храма. Пришлось всю церемонию переносить на другой срок. Что при этом с бедолагой сотворили – история умалчивает. Думаю, что он позавидовал своей корове.

Пока наслаждались в пивнице тёмным «Норбертом», небо понемногу заволокло тучами. Жаль – впереди у нас едва ли не главная фишка Страговского монастыря.

 

Как я уже говорил, на территории монастыря есть несколько ресторанов (в том числе и «Большой монастырский ресторан», где до 2010г. работал гуру чешского пивоварения Мартин Матушка) и отелей (напомню – монастырь действующий!). В один из таких отелей при нас заселялась русскоговорящая семья (судя по диалогу через домофон – по предварительному бронированию).

Впрочем, это – детали, отвлекающие от главного сюрприза Страгова. Если заходить в монастырь с Погоржельца, то на ум даже и мысли не придёт о возможности его существования. Речь идёт об удивительной красоты панорамных видах, открывающихся со смотровой площадки. Когда уже вдоволь набродишься по монастырю,  насидишься в пивнице и завернёшь за угол базилики, горизонт вдруг стремительно распахивается, а монастырский сад, оттолкнувшись от белых стен монастыря, зелёным языком (да-да, зелёным – в январе) скатывается на Малу Страну, где над рябью черепичных крыш слева поднимается величественный Пражский Град, увенчанный темной доминантой собора Св.Вита, а серебристая лента Влтавы, пересечённая ажуром мостов, убегает вдаль. Зрелище это наступает настолько неожиданно, что поначалу даже захватывает дух. 

Вниз отсюда можно спуститься тремя путями: либо на трамвае №22 до малостранского собора Св. Микулаша, либо через сад и далее по Влашской до посольского квартала, либо по Погоржельцу и далее по Увозу до  Пражского Града. Всё три пути были нами опробованы в разное время и сегодня мы выбираем Увоз, как наиболее живописный маршрут.

 

Не спеша, за разговорами, мы доходим до собора Св. Микулаша. Таких соборов в Праге два – на малостранской стороне и на Староместской площади. Изначально был построен малостранский собор, поскольку на этой стороне Влтавы вблизи королевского дворца селилась вся богемская знать, выдавливая купцов и разночинцев на другой берег. Со временем, когда вокруг Староместской площади появились дома не менее зажиточных и уважаемых горожан, последние, в пику придворной камарилье, тоже захотели покровительства Св. Николая. Уровняли эти амбиции отец и сын Денцингоферы, придворные архитекторы. В начале XVIII в. они перестроили оба храма в стиле барокко. Кстати, а в староместском соборе висит люстра – дар Николая II. Этот собор на протяжении почти 20 лет арендовала русская православная церковь, но с началом Первой мировой войны в 1914 г. эта аренда прекратилась (Чехия тогда входила в состав Австро-венгерской империи, воевавшей против России).

Чем ближе мы продходим к Карловому мосту, тем гуще становится толпа и «туристичнее» заведения – магазины и кафе. Недаром этот маршрут даже официально называют «Золотая тропа». Именно здесь в своё время мы пили «Лобковиц» по 120 крон за кружку (охота пуще неволи, да и курс тогда был другой). От похода к собору Св. Вита мы решили отказаться. Сегодня День Трёх Королей (6 января) или католическое Богоявление, поэтому в Пражском Граде творится столпотворение: с Градчанской площади костюмированное шествие пойдет по Лоретанской до Пражской Лореты, где будет разыграно поклонение волхвов новорожденному Спасителю. По этому случаю на подходах к Градчанам и Пражскому Граду поставили металлоискатели и все посетители проходят через них, затрачивая на это невероятное количество времени. Мы себе этого, учитывая однодневное пребывание в Праге, позволить не можем. Зато сегодня повсеместно на улицах Праги дети по трое, наряженные в плащи и короны, распевают псалмы в память о поклонении волхвов (королей – у католиков), а по всей Европе на воротах мелом пишут буквы «BMK» (Бальтазар, Мельхиор, Каспар) и в домах в последний раз зажигают Рождественские ёлки.

 

На Карловом мосту традиционно не протолкнуться от туристов, художников и музыкантов. С разных концов летят обрывки мелодий, вплетаясь в разноязыкий гул и непрерывное щёлканье затворов фотокамер, а над головами тянут свою бесконечную песню чайки: «дай-дай-дай-дай!..». Летом мы здесь обмениваемся поклонами с одним персонажем – представительный пан в канотье крутит ручку шарманки.

Зимой он сюда не ходит, наверное, здоровье не позволяет. На мосту меня всегда удивляют художники: свои «поделочки» они продают по таким астрономическим ценам, что складывается впечатление, будто торговля для них не главное, а исполняют они здесь некий ритуал, понятный только им. Сегодняшний день – не исключение.

По Влтаве, несмотря на зимнее время года, непрерывно снуют туристические кораблики. А чего - погода позволяет, народ деньги платит. В своё время мы тоже купились на этот развод: кораблик курсирует то Карлова моста до Вышеграда. И всё бы ничего, да только половину оплаченного времени он стоит в шлюзах у Детского острова (причём, стоит дважды – туда и обратно). Естественно, об этом никто не предупреждает. Мило!..

Далее у храма Святого Спасителя  нас встречает сам Карл IV и отправляет вдоль Клементинума на Староместскую площадь, наше самое любимое место в Праге.

 

[Инна-Пермячка]

Написал про Карлов мост, поставил точку и спохватился: а как же главный персонаж этого моста, которого мы вспоминали ещё в Гмундене? Говорить о Чехии в целом, и о Праге в частности, и не упомянуть Св. Яна Непомуцкого, это всё равно что говорить о Венеции и не упомянуть каналы: это единственный чешский святой в католическом пантеоне. А на Карловом мосту – это единственная бронзовая скульптура.

На мосту есть два места, связанные с этим историческим персонажем. Это место, где установлена статуя святого и место, откуда он был сброшен в реку. Конечно, оба они, при натирании соответствующих элементов, исполняют желания и приносят счастье (поэтому здесь всегда в очередь стоят туристы). Каюсь – тоже полировали бронзу своими руками. Причём, делать это надо не абы как, а соблюдая определённый (интересно, кем?) порядок расположения пальцев и переплетения рук, одновременно упираясь ногой в оговоренное место (в основном, это относится к месту казни). Этакая Камасутра-лайт по-пражски.

Оговорюсь сразу: при рассказе буду использовать чужие фотографии. Итак, Ян Непомукций. Точная дата его рождения не известна, в отличие от даты смерти – 20 марта 1393 г. Родился он в семье бурмистра местечка Помук, которое впоследствии стали, почему-то, называть Непомук.

«- Ты кто?

  - Нетопырь.

  - Если ты не топырь, то кто-же тогда топырь?».

Вершиной карьеры Святого, когда он принял мученичество, была должность генерального викария пражского архиепископства и по совместительству – духовника королевы. Последнее обстоятельство легло в основу версии его казни. Всего их существует две: романтическая и конспирологическая. По романтической версии, Ян Непомуцкий, будучи духовником королевы Софии Баварской, жены Вацлава IV, однажды на исповеди услышал от неё признание в любви к некоему аристократу. Надо сказать, что  Вацлав IV был монарх вздорный и мнительный. Какие-то слухи дошли до него, и он потребовал от викария назвать имя этого разрушителя семьи. Услышав отказ, король пришёл в ярость, подверг духовника-исповедника жестоким пыткам, после чего приказал прилюдно сбросить тело с моста во Влтаву в назидание другим упрямцам: любые желания короля должны исполняться чётко и незамедлительно. Что и было проделано. Над местом, куда упало тело, взошли пять звёзд и кружили, пока рыбаки не достали его (святого изображают всегда в венце из этих звёзд). На мосту же установили памятный знак в честь этого события (тело позже было погребено в соборе Св. Вита). Это событие и послужило одним из главных критериев при  возведении Яна Непомуцкого в ранг святых  великомучеников: принял смерть за веру, но тайну исповеди не раскрыл. Кстати, когда через четыре столетия (XVIII в.) вскрыли мощи святого, то в черепе обнаружили сохранившийся язык, что сочли знаком подтверждения неразглашённой тайны.

 

Именно у этого памятного знака и нужно упражняться в хитросплетении для исполнения желаний: пальцы одной руки нужно наложить на звёзды над головой святого, а пальцы другой наложить на звёзды, окаймляющие крест. Ногой же при этом нужно упереться в какой-то штырь, торчащий из мостовой (всегда присутствующие здесь доброхоты обязательно укажут, куда именно). По наблюдениям, в очереди к кресту всегда стоят соотечественники и подданые Поднебесной, обожающие натирать что бы то ни было.

По другой, конспирологической, версии склочный Вацлав IV постоянно конфликтовал со всеми, с кем только можно: с дворянством, высшим духовенством и даже родными братьями, в плену у которых он побывал поочерёдно. Причём, будучи одновременно ещё и королём Германии, он успевал поскандалить и там (ну, точно по Шварцу: «Королевство-то маловато! Разгуляться негде!»). Чтобы ограничить власть Ватикана в своих землях, он даже оказывал покровительство ректору Пражского университета Яну Гусу, главному реформатору и обличителю церковных олигархов. Ян Непомуцкий же, будучи на должности генерального викария пражского архиепсикопства, наоборот всячески укреплял власть католической церкви. Поводом же ко всем вышеописанным событиям послужило назначение аббата Кладрубского монастыря, одного из старейших и самых крупных монастырей Чехии, и утверждение его викарием Непомуцким в обход желания короля пристроить туда своего ставленика. Узнав об этом, «в гневе начал царь чудесить» и повелел арестовать всё окружение пражского архиепископа. Чего уж там наговорили пастыри, чем забожились, но только впоследствии их всех отпустили за исключением викария, которого после пыток и казнили на Карловом мосту. Однако, Ватикан этого просто так не оставил: вскоре заманили в Германию Яна Гуса, где его и сожгли, что полсужило толчком к гуситским войнам в Европе и, в первую очередь, в Чехии. Размах их был настолько велик, что победа над гуситами в битве под Прагой явилась причиной переименования церкви Санта-Мария делла Виктория в Риме (той, где находится «Экстаз святой Терезы» Бернини). После победы над гуситами у Ватикана встала острая проблема: под влиянием идей Яна Гуса власть церкви сильно пошатнулась и нужно было срочно изыскивать альтернативную фигуру на замену высоко почитаемому в народе еретику. Вот тут-то и вспомнили о Яне Непомуцком, который помимо клерикальности католического святого, нёс на себе некий отпечаток героя-мученика, сражавшегося со злым королем. Какое-то время даже выдавали портреты гуситов за его изображение (первая информационная война?).

Но вернёмся к статуе св. Яна Непомуцкого на Карловом мосту, точнее к её цоколю. Тут тоже есть, чего потереть, прежде чем попросить себе счастья. 

 

По бокам доски с памятной надписью расположены два барельефа. На одном из них изображён Вацлав IV во время исповеди. Злой король треплет собаку из числа тех, которыми он травил викария. Гладить нужно, почему-то, именно её. На другом барельефе запечатлён момент сбрасывания тела с моста. Здесь я бы хотел привлечь внимание тех, кто бездумно повторяет в своих описаниях: «святого засунули в мешок и сбросили в реку». Будьте аккуратней с первоисточниками – во всяком случае, распростёртые руки видно отчётливо. Здесь гладят почему-то не только фигурку святого, но и дородную даму, сидящую на сундуках на первом плане. Вообще, не понятно, что означает вся эта троица и почему она является центральным сюжетом. Кстати, статуя святого была установлена за полвека до его официальной канонизации, а самый большой иконографический цикл его деяний хранится в Риме в базилике Сан-Джованни ин Лотерано. Помимо прочего, почитается св. Ян Непомуцкий как и св.Валентин – покровитель влюблённых.

 

С именем короля Вацлава IV связана ещё одна легенда Карлового моста и ещё одно его украшение – староместская сторожевая башня. На её фасаде среди прочего изображён сам монарх и пять зимородков (его символ) в венках из … простыней. Гиды всегда говорят, что только чистые души (!) могут найти всех птиц. Туристы, конечно же, их быстренько находят и остаются крайне довольные собой. А предыстория тут такова. Когда Вацлав IV в очередной раз сидел в плену, то запросился в баню (что уже подвергает всю версию сомнению), которая находилась в аккурат у Карлова моста. Когда его туда отвели, то встретил он там банщицу Сусанну, которая признала в нём пленённого монарха. Связав из полотенец верёвку она помогла ему бежать и на лодке переправиться к Пражскому Граду. Позже, когда король передушил всех оппонентов, он наградил её мешком золота, велел построить для её семейства баню в вечное владение и использовать символ – зимородок в венке из полотенец. А ещё бочку варенья, корзину печенья и пропуск в буржуинство. Скорее всего, как мне думается, учитывая гигиеническую ментальность Европы того времени, Сусанна была никакая не банщица, а прачка, которых в этом районе тогда действительно обреталось превеликое множество: «Как на Карловом мосту прачек видно за версту…». В средневековой Европе, где даже монархи считали особым шиком не мыться годами, наличие бани можно воспринимать как нонсенс: кто в неё ходил-то? Понятное дело, аристократия и простолюдины подражали своим монархам. А поэтому – какие бани, о чём вы? Хорошо, хоть бельё стирали. Иногда.

 

 

 

 

Чем нам нравится Прага, так это тем, что если ты даже думаешь, что знаешь её вдоль и поперёк, она всегда найдёт чем удивить. Так и в этот раз – то поприветствует Голем, напомнив о средневековой мистике Богемии, то какой-нибудь ретро-лимузин предложит свои услуги.

 

В Праге, несмотря на отсутствие снега и буйную зелень газонов, Новогоднее настроение настроение чувствуется полнее – причём, чем ближе к Староместской площади, тем больше.

 

И вот, наконец, мы выходим в средоточие праздника. Черные башенки Тынского храма, которые ни с чем не перепутаешь, ещё издали маячат нам. На Староместской намести традиционно шумит рождественская ярмарка и высится Главная ёлка страны. Об этом можно говорить долго и взахлёб, но всё равно не передать всей прелести этого уголка старой Праги. Многочисленные туристы со стаканами в руках и пакетиками какой-то снеди бездумно прогуливаются между ярмарочными балаганами, в которых есть, действительно всё: и сувениры всех мастей, и ёлочные украшения, и какие-то поделки местного промысла, начиная от кованных колокольчиков и заканчивая вязанными шапками. И конечно же сонмы ангелов (из фарфора, стекла, керамики, соломы, кружев) перемежающиеся непременными Кротиками (национальный герой, которого чехи почитают больше, чем Швейка).

 

А уж о том, что здесь предлагают неуравновешенным гастрономическим натурам, можно рассказывать только на сытый желудок. Манящий самыми разными ароматами дым жаровен лучше любого зазывалы рекламирует традиционные угощения Пражских ярмарок.

 

Слушая как шипит на углях клОбаса и старопражска шунка, трепетными ноздрями втягивая этот не передаваемый запах и гулко сглатывая слюну, ощущаю себя бандерлогом перед питоном Каа: «Бли-иже!.. Подойди ещё бли-и-иже!..». Да пропади оно всё пропадом! Что я, каменный что ли?! В конце концов, горячая ветчина  с куском тминного хлеба ещё никому не навредили. Это ведь не свинячья колбаса, правда? Ну, пожалуйста… 

Запить это искушение нам предлагают напитками на любой вкус: от традиционного свАржака (глинтвейна по-чешски) и пива, до тепла медовины – некоего аналога богемского сбитня. Здесь вкусы разделились: адепты-свиноеды предпочли пиво (тёмный «кОзел»), а отдельные штатские – сваржак. Медовина нас ещё в прошлый раз не вдохновила – слишком приторно (на наш вкус). Если бы дело происходило на осенней ярмарке, то перечень напитков дополнил бы ещё «БурчАк» - свежезабродившее виноградное сусло: на вид совсем не презентабельное, но невероятно вкусное. Кисло-сладкий, с полным вкусом вызревшего винограда, этот напиток считается кладезем самых разных аминокислот и очень почитаем местными женщинами. Кстати, нечто подобное наливают и на ярмарках в Австрии (общее имперское прошлое сказывается, что ли?).

Помимо этого, туристам предлагают несколько блюд из картошки, включая чипсы, которые местные умельцы изготавливают с помощью обычной дрели, выгоняя тончайшую картофельную спираль, которую жарят тут же. Но, конечно же, главный хит ярмарочного угощения, которое покупают все – и взрослые, и дети – это трдельник. Нет, это не обидное прозвище и не дразнилка. Это полоска сдобного теста, намотанная на круглую палку (трдло), испечённая на углях и обсыпанная сахаром, корицей и орехами. Именно эти трдельники и наполняют воздух ароматами ванили и свежей выпечки. Невероятно просто и вкусно.